Онлайн книга «Долгая прогулка»
Стеббинс перестал смеяться: — Это самый важный урок, какой может быть. Урок жизни и смерти. Реши это уравнение, и ты выживешь. Сказав это, Стеббинс, казалось, потерял к нему интерес и снова стал смотреть вниз. Гэррети отошел от него и направился к Олсону. Он попытался разглядеть лицо Олсона и не мог. Кожа его пожелтела и высохла от обезвоживания. Глаза глубоко засели в глазницы. Волосы на голове торчали во все стороны слипшимися прядями. Это был уже не человек, а робот. Тот Олсон, что сидел когда-то на траве и рассказывал про парня, которого застрелили прямо на старте, исчез. Его больше не было. — Олсон? — прошептал он. Олсон шел. Это был ходячий дом с привидениями. От него так и разило смертью. — Олсон, ты можешь говорить? Олсон шел. Его лицо смотрело в темноту, и в безумных глазах что-то светилось, что-то там еще оставалось, но что? Они взбирались на очередной холм. В легких Гэррети оставалось все меньше воздуха, и он тяжело дышал, как собака в жару. Рядом с дорогой текла река — серебряная змея в черноте ночи. Это Стилуотер, вспомнил он. В Олдтауне течет Стилуотер. Впереди рассыпались огоньки. Олдтаун. Они дошли до Олдтауна. — Олсон! — позвал он. — Это Олдтаун! Мы дошли! Олсон не отвечал. Теперь он понял, кого Олсон ему напоминает — «Летучий Голландец», несущийся вперед без экипажа. Они быстро спустились с холма, свернули влево и перешли через мост. На другой стороне моста был знак: «Подъем. Грузовикам снизить скорость». Некоторые застонали. Подъем возвышался перед ними, как гора, хотя он был совсем невысоким. Но он был. Гэррети сделал первый шаг. «На вершине буду задыхаться, как астматик, — подумал он, и следующей мыслью было, — если доберусь до вершины». В ногах — от бедер до ступней, — встала протестующая боль. Ноги говорили, что не могут больше всего этого выдержать. “Но вы выдержите, — сказал им Гэррети. — Выдержите или сдохнете". “Нам плевать, — ответили ноги. — Можешь подыхать". Мускулы, казалось, размякли, как мороженое на солнце. Они тряслись и прыгали, напоминая плохо управляемых марионеток. Спереди и сзади сыпались предупреждения, и Гэррети понял, что скоро одно из них достанется и ему. Он уставился на Олсона, пытаясь попасть в такт его шагам. Они взойдут на этот проклятый холм вместе, а потом Олсон откроет ему секрет, о котором говорил Стеббинс. Сколько еще? Сто футов? Пятьдесят? Прогремели первые выстрелы, следом — пронзительный крик, заглушенный новыми выстрелами. Гэррети ничего не видел в темноте, да его и не интересовало, кто это был. Осталась только боль, режущая боль в ногах и в легких. Холм спрямился и пошел под уклон. Этот склон был более покатым, но мускулы Гэррети не переставали дрожать. «Мои ноги сейчас откажут, думал он. — Они не доведут меня до Фрипорта. Даже до Олдтауна. Я умираю». Тут ночь разорвал рев множества глоток, дикий и ужасный, повторяющий одно и то же слово: — Гэррети! Гэррети! Гэррети! Гэррети! Это Бог-отец. Бог лишил его ног за то, что он хотел узнать секрет, узнать секрет… Как гром: — Гэррети! Гэррети! Гэррети! Это был не Бог. Это были ученики олдтаунской высшей школы, выкрикивающие хором его имя. Как только они увидели его бледное, измученное лицо, скандирование превратилось в бурю аплодисментов. Парни вопили и целовали своих девушек. Гэррети помахал им, улыбаясь, и опять повернулся к Олсону. — Олсон, — прошептал он. — Олсон! Веки Олсона чуть-чуть дрогнули. Искра жизни, как последний поворот стартера в старом автомобиле. — Скажи мне, Олсон. Скажи мне, что делать. Школьники («Неужели я когда-то ходил в школу?» — с удивлением подумал Гэррети) прыгали теперь вокруг них, оглушая их криками. Глаза Олсона с трудом поворачивались в глазницах, словно они заржавели и требовали смазки. Его губы издали какой-то звук. — Ну, — прошептал Гэррети. — Ну, говори же! Говори, Олсон! — А-а, — сказал Олсон. — А-а. Гэррети подошел ближе и положил руку Олсону на плечо, вдыхая смесь пота, гноя и мочи. — Попытайся, Олсон! — Бу. Бо. Божий… Божий сад. — Божий сад? Что ты говоришь? — Он полон. Плодов. Я… Гэррети молчал. Он не мог говорить. Они поднимались на очередной холм, и он опять задыхался. Олсон, казалось, вообще не дышал. — Я не хочу. Умирать, — закончил Олсон. Гэррети с ужасом смотрел на то, что было Одеоном. — А? — существо рывком повернуло голову. — Га. Га. Гэррети? — Да, это я. — Который час? Гэррети недавно, Бог знает зачем, завел свои часы. — Без четверти девять. — Нет. Не то. — Олсон? — он осторожно потряс Олсона, и все его тело содрогнулось, как дерево на ветру. — Что с тобой, Олсон? — Гэррети, — прошептал Олсон. — Что? — Который час? — Черт! — Гэррети оглянулся на Стеббинса, но тот глядел в темноту. Если он и смеялся, то этого не было видно. — Гэррети. — Что? — Бо… Бог сохранит тебя. Голова Олсона упала. Он сошел с дороги и пошел прямо на вездеход. — Предупреждение! Предупреждение 70-му! Олсон не останавливался. Толпа застыла в ожидании. Олсон уперся в броню и начал всем телом биться о вездеход. — Олсон! — крикнул Абрахам. — Эй, ребята, это же Хэнк Олсон! Солдаты наставили на Олсона ружья, и он схватил ближайшее из них за ствол, вырвал и швырнул в толпу. Зрители с криком шарахнулись в стороны, будто карабин мог начать стрелять сам по себе. Потом другой карабин выстрелил. Гэррети ясно видел вспышку и красное пятно на рубашке Олсона, куда попала пуля. Олсон потянулся и ухватился за ствол ружья, которое только что выстрелило в него. — Давай, Олсон! — крикнул спереди Макфрис. — Давай! Покажи им всем! Пули из остальных двух карабинов отшвырнули Олсона от вездехода. |