Книга Соратники Иегу, страница 124 – Александр Дюма

И он выпил пятый стакан бургундского.

— Ну, а теперь, — спросил Монбар, — ты, надеюсь, понимаешь, зачем я тебя позвал, милый мой?

— Нет. Но я на вас не в обиде.

— Очень мило с твоей стороны.

— О! Я малый простой.

— Так вот, я тебе скажу, зачем я тебя позвал.

— Я весь обратился в слух.

— Постой! Мне думается, ты еще лучше расслышишь с полным стаканом в руке.

— А вы, случайно, будете не врач, что лечит от глухоты? — ухмыльнулся Антуан.

— Нет, но мне не раз приходилось иметь дело с пьяницами, — ответил Монбар, вновь наливая Антуану.

— Если человек любит вино, — заметил кучер, — это еще не значит, что он пьяница.

— Я согласен с тобой, друг мой, — кивнул Монбар. — Пьяница — это тот, кто хмелеет от вина.

— Здорово сказано! — воскликнул Антуан, который, казалось, вовсе не хмелел. — Слушаю вас.

— Ты сказал, что не понимаешь, зачем я тебя позвал?

— Сказал.

— А ведь ты мог бы догадаться, что у меня была цель!

— У всякого человека имеется своя цель, у кого хорошая, а у кого и дурная, как говорит наш кюре, — наставительным тоном изрек Антуан.

— А у меня вот какая цель, приятель, — продолжал Монбар, — неузнанным пробраться ночью во двор папаши Никола Дени Лолье, начальника почты в Бельвиле.

— В Бельвиле… — повторил Антуан, не без труда улавливая смысл речи Монбара, — понимаю… И вы, значит, хотите неузнанным пробраться во двор папаши Никола Дени Лолье, начальника почты в Бельвиле, чтобы всласть повеселиться с красоткой Жозефиной? Ну и молодец!

— Вот именно, друг Антуан. Я хочу пробраться туда неузнанным, потому что папаша Лолье уже обо всем узнал и настрого запретил дочке меня принимать.

— Ишь ты!.. А чем я-то могу помочь?

— У тебя в голове туман, дружище, — хлебни-ка еще стаканчик, чтобы в мозгах прояснилось.

— И то правда, — согласился кучер. И он осушил шестой стакан.

— Ты спрашиваешь, Антуан, чем ты можешь мне помочь?

— Ну да, чем я-то могу помочь? Вот что я у вас спрашиваю.

— Ты все можешь, дружище.

— Я?

— Да, ты.

— Любопытно узнать. Говорите начистоту. И он протянул стакан Монбару.

— Ты везешь завтра шамберийскую почтовую карету?

— В некотором роде везу, в шесть часов.

— Так вот, допустим, что Антуан славный малый…

— Да он таков и есть,

— Тогда он вот что сделает…

— Посмотрим, что же он сделает.

— Сперва он опрокинет стаканчик…

— Это ничего не стоит… Хлоп и готово!

— Потом он возьмет эти десять луидоров…

Монбар разложил на столе в один ряд десять золотых монет.

— Ого! — воскликнул почтарь. — Желтенькие! Самые настоящие! Я-то думал, что эти чертяки все до одного удрали за границу!

— Как видишь, еще не все.

— А что должен сделать Антуан, чтобы они перебрались к нему в карман?

— Он должен мне одолжить свою самую лучшую форму кучера.

— Вам?

— И пускай он уступит мне завтра вечером свое место.

— Ага! Чтобы вам повидаться с красоткой Жозефиной и чтобы никто вас не узнал!

— Слушай! В восемь часов я приезжаю в Бельвиль, выхожу во двор, заявляю, что лошади здорово устали, даю им отдохнуть до десяти часов, а сам с восьми до десяти…

— И все шито-крыто, привет папаше Лолье!

— Ну что, Антуан, идет?

— Идет. Я молод и стою за молодых! Я холост и стою за холостых! А как стану старым папашей, буду стоять за папаш и начну шамкать: «Да здравствуют старые хрычи!»

— Так, значит, дружище Антуан, ты мне одолжишь самую лучшую куртку и самые лучшие штаны?

— У меня как раз есть ненадеванная пара.

— И уступишь мне свое место?

— С удовольствием.

— А я дам тебе сейчас пять луидоров в задаток.

— А остальные?

— Завтра, когда буду надевать сапоги… Только ты примешь одну предосторожность…

— Какую?

— Со всех сторон слышно о разбойниках, что грабят дилижансы. Смотри, чтобы у подседельного коня были в седле две кобуры.

— А зачем?

— Чтобы засунуть туда пистолеты.

— Будет вам! Неужели вы станете палить в этих славных молодцов?

— Как! Ты называешь славными молодцами бандитов, что обчищают дилижансы?

— Полно! Тот, кто грабит казенные деньги, еще не называется бандитом.

— Ты так думаешь?

— Не я один, а многие так думают. Что до меня, то будь я судьей, нипочем бы их не судил.

— А ты выпил бы за их здоровье?

— Ага! Если бы меня попотчевали добрым вином.

— Ловлю тебя на слове! — сказал Монбар, выливая в стакан Антуана остатки вина из второй бутылки.

— Вы знаете пословицу? — спросил Антуан.

— Какую?

— Не останавливай дурака, он сам упадет! За здоровье Соратников Иегу!

— Да будет так! — заключил Монбар.

— А пять луидоров? — поинтересовался почтарь, ставя на стол пустой стакан.

— Вот они.

— Спасибо. У вас будут кобуры на седле. Но, послушайте меня, не кладите туда пистолетов, а если уж положите, то, по примеру папаши Жерома, женевского кондуктора, не заряжайте их пулями.

Высказав это наставление, проникнутое духом филантропии, кучер распростился с Монбаром и стал спускаться по лестнице, распевая хмельным голосом:

Рано утром, поднявшись с постели,

Я в соседний лесок ухожу.

Там пастушка уснула под елью,

Я красотку тихонько бужу.

Вопрошаю: «Что с вами, малютка?

Или вас пастушок испугал?» —

«Испугал? Что за глупая шутка?

Замолчите, обманщик, нахал!» [24]

Монбар мысленно следовал за певцом до конца второго куплета, но вот голос Антуана замер вдалеке, и, к великому сожалению Монбара, ему так и не удалось дослушать романс.