Книга Любимый мой, страница 27 – Дэй Леклер

— Обузой? — повторила донья. — Что вы имеете в виду? Объясните, пожалуйста.

Шейн не хотела отвечать, но завоевать доверие доньи Изабеллы было просто необходимо, и она решилась рассказать ей один секрет, о котором знали лишь близкие родственники.

— Когда мне было три года, я потеряла родителей, — начала Шейн. — Меня воспитывала тетя.

— И у вас были натянутые отношения?

— Да. Мой брат Рейф забрал меня к себе, когда мне было двенадцать.

— Понимаю. Вы не хотите, чтобы Сарита испытала нечто подобное.

— Обещаю, этого не случится. Долгое мгновение черные глаза доньи внимательно изучали ее, заглядывая, казалось, в самые тайные глубины души.

— Я верю вам, — сказала она наконец. — Кстати, вы очень мило обставили комнату.

Шейн было очень приятно сознавать, что ее старания оценены по достоинству. Она хотела, чтобы Сарита чувствовала себя спокойно и уютно в новой обстановке, понимая, как это нужно маленькой девочке: очень важно чувствовать себя в безопасности, когда ты далеко от родной семьи. Шейн испытала это сама. Она выбрала мебель нежного кремового цвета, на пол постелила мягкий шерстяной ковер, стены были выкрашены в приятный золотистый цвет. Шейн предусмотрела также два больших ящика с игрушками, небольшой письменный столик с секретными полочками для «сокровищ». Но внимание Сариты привлекла куколка, сидящая на скамеечке у окна. Девочка не осмеливалась взять ее, а только смотрела на нее сверкающими глазами.

— Нравится? — мягко спросила Шейн, подходя к ней. — Это папа купил тебе подарок. Смелее! Бери ее!

Сарита схватила куклу и больше с ней не расставалась. Пока малышка играла, Шейн и донья Изабелла осмотрели ванную комнату. Она не вызвала никаких нареканий. Но в глазах строгой доньи читался какой-то неутоленный интерес.

Вернувшись обратно, Шейн подошла к платяному шкафу и открыла его. В задней стенке шкафа обнаружилась маленькая дверца.

— Это на случай, если она испугается грозы или еще чего-нибудь, — объяснила она удивленной донье. — Согласитесь, гораздо интереснее попасть в спальню родителей через потайную дверь, чем обычным способом; кроме того, так гораздо быстрее. А ну-ка, малышка, — позвала девочку Шейн, — покажи бабушке, как это нужно делать. Мы скоро присоединимся к тебе.

Сарита, прижимая куклу к груди, подбежала к шкафу и мгновенно оказалась в другой комнате, прикрыв за собой дверь.

— А мы с вами пойдем туда другим путем, улыбнулась Шейн.

Она привела донью Изабеллу в небольшую, залитую солнцем комнатку напротив спальни Сариты. Здесь стены были выкрашены в нежно-голубой цвет; пол был выложен светлым паркетом (тем, кто пользуется тростью, неудобно ходить по ковру); в комнате, кроме кровати и платяного шкафа, стоял маленький журнальный столик с телефоном, старинный торшер и огромное кожаное кресло (прекрасное место, чтобы читать Сарите сказки!); напротив на треножнике стоял маленький телевизор.

Шейн бросила на донью Изабеллу чуть испуганный взгляд, боясь, что та не оценит ее старания, и заговорила:

— У вас будет собственный телефон и телевизор, по которому вы сможете смотреть «Шоу Опры» или любимый телесериал. Надеюсь, стряпня Моджо придется вам по вкусу. Если вы, конечно, решите… Маленькой девочке нужна бабушка…

— Вы хотите сказать, что приготовили эту комнату специально для меня?

— Я, конечно, понимаю, у вас есть родственники в Мехико… Но я знаю, как тяжело маленькой девочке расставаться с любимым человеком. Сарита будет очень рада, если вы останетесь… Но если вам надо уехать по делам… Эта комната всегда будет ждать вашего приезда.

— Вы сделали это для меня? — Голос доньи Изабеллы дрогнул. — Вы действительно хотите, чтобы я осталась?

— Да. Пожалуйста, примите мое предложение.

Я знаю, как важна для человека семья. Вы заботились о Сарите, когда погибла ее мать, и она очень любит вас.

— Макинтайр не разрешит мне остаться, — сухо заметила донья.

— А я скажу ему, что вы переезжаете к нам на две недели, чтобы Сарита быстрее привыкла к новой обстановке. За это время он привыкнет к вам и смирится с тем, что вы остаетесь с нами.

— Сомневаюсь.

— Напрасно, Изабелла! Чэз только притворяется бессердечным, на самом деле у него доброе сердце. Ну, что вы решили?

— Я согласна, — ответила донья Изабелла, явно сдерживая слезы радости.

— Я поговорю обо всем с Чэзом.

— Хотела бы я быть мухой, чтобы незаметно подслушать ваш разговор, — улыбнулась сквозь слезы пожилая женщина.

— Боюсь, это меня пришлепнут как муху, хмыкнула Шейн.

Донья ласково провела рукой по ее щеке и мягко спросила:

— Вы действительно этого хотите, детка?

— Конечно, — без малейших колебаний ответила Шейн, прекрасно понимая безграничную любовь доньи Изабеллы к правнучке. — Я с самого начала планировала, что вы будете жить у нас. Пожалуйста, останьтесь.

— Я останусь. А теперь проводите меня к Сарите. Кстати, вы можете сказать синьору Макинтайру, что я разрешаю ему заботиться о дочери. И еще скажите ему, что я остаюсь с вами, чтобы убедиться, что Сарита привыкла к новому дому.

— То есть навсегда?

— Навсегда, — кивнула она.

В коридоре они встретили Джимбо. Он заделывал дырки в полу миниатюрными мозаичными плитками, которые Шейн привезла с собой из Коста-Рики.

— Это ваши изделия? — поинтересовалась донья Изабелла у Шейн.

— Угадали.

— Увлечение или работа?

— Я занимаюсь этим в свободное время.

— Знаете, — донья Изабелла неожиданно сменила тему разговора, — меня не покидает ощущение, что вы давно знакомы с Макинтайром… что вы встречались с ним до того, как он познакомился с Мадлен.

— Мы были женаты, — призналась Шейн, — но мой брат посчитал, что я слишком молода, и аннулировал наш брак.

— Что ж, это многое объясняет.

— Неужели вы передумали жить с нами?

— Нет, дорогая. Я приняла правильное решение. Позволь дать тебе маленький совет. Ничего, что я обращаюсь на «ты»? Откройся мужу, расскажи ему, что тебя тревожит.

— Я не могу!

— Грустно видеть двух любящих людей, которые боятся рассказать друг другу о своих чувствах.

— Чэз не любит меня!

— Став старой, как я, ты поймешь, как глупо звучат твои слова. Сделай это, дорогая, или…

— Или?

— ..или ты будешь до конца дней своих рыдать по ночам в подушку, вспоминая о прошлом, которого, увы, не вернуть. — С этими словами донья Изабелла позвала Сариту когда девочка выбежала из спальни Чэза и Шейн, она взяла ее за руку и повела к выходу.