Онлайн книга «Достоин любви?»
— Я знаю, зачем ты это делаешь. Зачем все это душистое мыло и ванна, и все вообще. Зачем ты заставляешь Жодле готовить для меня все эти деликатесы. Я понимаю, зачем ты подарил мне Денди и другие подарки. Немного помолчав, Себастьян неторопливо ответил: — Ну раз ты все понимаешь, значит, нет смысла об этом говорить. Согласна? На секунду Рэйчел задумалась, потом сказала: — Нет. Я должна поблагодарить тебя. — Вот тут ты ошибаешься. Меньше всего мне нужна твоя благодарность. — А что же тебе от меня нужно? — Ничего. Рэйчел тихонько покачала головой, давая понять, что не верит. — Ну хорошо, — уступил Себастьян, — я хочу, чтобы ты была счастлива. Чтобы со мной ты была так же счастлива, как до этого была несчастна в тюрьме. Если только это возможно. Я хочу… Он чуть было не сказал: «Я хочу исцелить тебя», но это прозвучало бы чересчур самонадеянно даже для него. Как объяснить самому себе охватившее его неодолимое стремление очистить ее память от страшных воспоминаний об одиночестве и жестокости? Все его действия можно было назвать слишком прямолинейными и примитивными: он умащал ее духами и ароматизированным мылом, чтобы изгнать тюремную вонь, кормил ее белым хлебом, пичкал сладостями, дарил роскошные платья, дал ей в приятели смешного и глупого желтого щенка. Сегодняшнюю сцену, столь тщательно продуманную и безукоризненно подготовленную им в своей роскошной ванной, нельзя было даже назвать искушением в обычном смысле слова. Да, разумеется, он намеревался приобщить ее тело к самым утонченным удовольствиям, но еще больше ему хотелось обольстить ее ум, изгнать из него прошлое, заставить ее жить здесь и сейчас, начать все сначала. Он страстно желал, чтобы она родилась заново. Но как он мог ей все это объяснить? — Запрокинь голову и закрой глаза. Рэйчел выполнила приказ, послушная, как ребенок, и Себастьян вылил остатки теплой воды ей на волосы, чтобы смыть мыло. — Я закончил. Прекрасная русалка, не желаешь ли выйти на берег? — Да, пожалуй, — согласилась она, блаженно улыбаясь. — А то я боюсь, что сейчас растаю и вытеку из ванны вместе с водой. Он помог ей выбраться, закутал в необъятную банную простыню и вытер досуха, потом взял полотенце поменьше и замотал его тюрбаном у нее на голове. Неожиданно Рэйчел обвила руками его шею. Себастьян крепче прижал ее к себе — теплый пушистый узел махровой ткани. — Спасибо, — сказала она. — Какой чудесный подарок! Мне бы хотелось когда-нибудь сделать то же самое для тебя. — Какая заманчивая мысль! Но я еще не закончил с подарком. Когда он начал снимать с нее полотенце, мечтательное выражение в ее глазах исчезло, сменилось настороженностью. Себастьян улыбнулся: то, о чем она подумала, непременно должно было случиться, но не так скоро. Позже. Однако ждать было совсем нелегко. В неверном пламени свечей ее кожа, разгоряченная и порозовевшая после ванны, неудержимо манила его. К тому же она улыбалась ему, как никогда раньше: полной понимания, нетерпеливой улыбкой,. намекающей на то, что она желает того же, чего так хотелось ему самому. Ее хрупкое и стройное тело, как он и говорил, было безупречным. Онабыла бесконечно более желанной, чем любая из женщин, которых он знал раньше. Себастьян развернул сухое полотенце и расстелил его на ковре, опустился на колени и потянул за собой Рэйчел. — Я прошу тебя лечь, — мягко обратился к ней Себастьян. — Нет-нет, на живот. Что-то промелькнуло в ее глазах прежде, чем она успела отвести взгляд. Себастьян ласково погладил ее по щеке. — Все будет хорошо. Я обещаю. Рэйчел помедлила еще секунду, но все же вытянулась рядом с ним лицом вниз на махровом полотенце. Проводя кончиками пальцев вдоль длинной изящной линии ее позвоночника, Себастьян вдруг подумал, что с самого начала ошибался относительно своих собственных намерений в отношении Рэйчел. Он думал, что хочет власти над ней, но дело было вовсе не в этом. Ему необходимо было ее доверие. Выполнив его просьбу, она только что доказала, что ему наконец удалось достигнуть цели. Себастьян прерывисто прижался губами к ее плечу. — Спасибо, — прошептал он, остро чувствуя, что слова не способны отразить его душевное состояние. — Как ты хороша. Нет никого на свете прекраснее тебя. Уголки ее губ приподнялись в снисходительной усмешке. Она ему не поверила. Ну ничего, он еще сумеет ее убедить. Себастьян выбрал из корзинки маленький стеклянный пузырек, вытащил пробку и вылил несколько капель в прелестную неглубокую ложбинку у нее на пояснице. Рэйчел издала какой-то глухой невнятный звук, повела бедрами из стороны в сторону и вновь замерла. — Это особое масло, Рэйчел. Оно обладает уникальными свойствами. — В чем его секрет? — Оно снимает все внутренние запреты. Рэйчел подперла щеку ладошкой. Ее улыбка — проникновенная, озорная, лукавая — пронзила ему сердце. — У меня их вроде бы уже не осталось. Ты их смыл. — Нет, мне кажется, кое-что еще осталось. — Большими пальцами Себастьян начал наносить маслянистую жидкость ей на спину, легонько нажимая на каждый позвонок, втирая бальзам в кожу. С каждой минутой тело Рэйчел становилось все более гибким и послушным, мягким, как воск, из которого он мог лепить все, что угодно. Ей понравилось, как он разминает ее плечи, и она дала ему это понять низкими, из глубины души идущими стонами, лишь усилившими его возбуждение. Краями ладоней он стал растирать ее стройные крепкие бедра, поднимаясь снизу вверх к точеным округлостям ягодиц. Это зрелище так его очаровало, что он задержался, бережно используя все свое искусство и изобретательность, и был вознагражден еще одним тихим довольным стоном. Ее мускулы на мгновение сократились и вновь расслабились под его ладонями. Если бы только можно было не замечать маленькой белой полоски зарубцевавшегося шрама у нее на левом бедре! Всякий раз, когда он видел этот шрамик или прикасался к нему, его начинала душить бессильная ярость, смешанная со страстным сочувствием. Кошмарная картина вспыхивала в его мозгу прежде, чем он успевал изгнать ее усилием воли. Он словно видел, как все это происходило: чудовищное надругательство над милой, прелестной восемнадцатилетней девушкой с семейной фотографии. — Себастьян? Рэйчел приподнялась на локте и изогнулась, чтобы посмотреть на него, не понимая, почему он прекратил массаж. Себастьян заставил себя улыбнуться. — Прости. Я просто отвлекся. Да, он заставил себя улыбнуться, сделал вид, что ничего не случилось. Сейчас не время для страшных воспоминаний. — Что тебя отвлекло? — Как что? Вот эта хорошенькая попка. — Себастьян еще и еще раз провел ладонями по упругим полушариям, и вскоре она опять замурлыкала, как довольный котенок. |