Онлайн книга «Шестое чувство»
|
Из чувства вины Юлий отпустил поводья, надеясь, что Симка расценит его веротерпимость как проявление любви, а не как слабость. Однако жену словно подменили. Сима похудела и необъяснимым образом похорошела – не заметить этого мог только слепой. Юлий слепым не был. К тому же молодая жена пребывала в состоянии транса. Стоило ее окликнуть – вздрагивала. Настроение у супруги менялось, то на нее нападало загадочное веселье, и она все делала с песнями, то впадала в депрессию. Всегда отзывчивая на ласку, Симка и в постели стала замкнутой. Какое-то время Юлий списывал все на женские недомогания, но, когда недомогания растянулись на несколько месяцев, супруг поинтересовался: – Серафима, ты, случайно, не беременна? Симка со странным блеском в глазах кивнула: – Беременна. Не уточнила только от кого. Симка просто сгорала от любви. Без чада и копоти, чистым пламенем. Казалось, еще немного, и мать двоих детей превратится в кучку пепла, которую можно будет развеять над тайгой в назидание легкомысленным домохозяйкам. Полгода она провела в диком нервном напряжении, крутилась, как цирковая собачка, чтобы удержать все: дом, детей, мужа и Руслана – этого ревнивого джигита, отца будущего ребенка. Настроение скакало, мысли прыгали, и в том пограничном состоянии, в котором Симка находилась, ей открылся темный смысл выражения «сходить с ума от любви». Симка сбросила все лишние благоприобретенные килограммы, стала стройной, как девочка, в глазах же, наоборот, прибавилось новое выражение, беспокойное, даже мученическое, будто Симка знала, что окончит свой грешный путь на искупляющем костре, готовилась к страданиям, но держала это втайне даже от себя. Страдания не заставили себя ждать. Начало положила Наина – в зависимости от ситуации наперсница, жилетка, оппонент или гуру: – Симка, какая же ты дура! Руслан никогда не женится на тебе. Могу поспорить, что родственники не допустят этого брака. – Это была попытка номер один открыть племяннице глаза. – Это мы еще посмотрим, – с невесть откуда взявшимся оптимизмом возразила Серафима. – Где ты видела, чтобы хоть у одного из них была русская жена? Любовница – пожалуйста, сколько хочешь, но только не жена. – Может, на ком-то и не женятся, а на мне – женятся. Русик меня любит. Ты не представляешь, как он меня любит! – Ну да! Обожает! Берет за хвост и провожает. – Я рожу ему ребенка, – защищалась Симка, – и никуда он не денется. – А ему и не нужно никуда деваться, эта интрижка только поднимет его рейтинг. Симка хихикнула: – Что поднимет? Рейтинг? Надеюсь, это орган такой? – Смейся, смейся. Не сегодня завтра придется тебе искать место на карте. – В каком смысле? – А как ты здесь жить будешь, когда он тебя бросит? – Руслан меня не бросит! – Сима, тебя не примет диаспора. Как тебе такой поворот дела? – Руслан не позволит никому вмешиваться! Он гордый! – упиралась рогами и всеми копытами Симка. – Все они гордые, пока деньги есть. Даже если вы чудом поженитесь, – упорствовала Наина, – какая жизнь тебя ждет? Он мусульманин. Ты – православная. Ничего хорошего не выйдет из такого брака, он будет соблюдать свои традиции, если ты будешь возражать – это конец. Если не будешь возражать – он тебя ассимилирует. – Это как? – Уподобит себе. Поглотит. – Что же в этом плохого? – не понимала Симка, и без того поглощенная, и без того готовая уподобиться и раствориться в любимом без остатка, – муж и жена – одна сатана. – Он мне уподобится, а я – ему. – В том-то и дело, что чеченцы не уподобляются никому. Армяне, грузины, даже азербайджанцы – пожалуйста, а чеченцы – нет. У них все решают ста-рей-шины, – втолковывала безмозглой племяннице Наина, – твой Руслан не сможет ослушаться, потому что одиночки в чужой стране не выживают. Если диаспора отвернется от Руслана, а она отвернется, помяни мое слово, он сбежит от тебя. – Нанка, ты преувеличиваешь. Зачем Русику диаспора? У него есть я. У меня есть он. Нам никто не нужен. – Симка, сколько тебе лет? – Двадцать девять. – Симка настолько уподобилась любимому, что не сразу вспомнила про свой возраст. – А рассуждаешь как дитя малое. Твой герой – он вовсе не герой. Он не принесет себя в жертву – И не надо! Мне не нужна жертва. – Без крови все равно не обойдется, – пообещала Наина. Разговор повторялся с завидной регулярностью, но попытка четыреста девяносто восемь, как и попытка номер один, результатов не принесла. Симка не слышала ни одного аргумента в пользу здравого смысла. Она прислушивалась только к голосу сердца. А что могло сказать глупое Симкино сердце, если оно забывало свои прямые обязанности, начинало скакать от звуков лезгинки на телефоне, подкатывало к горлу, услышав в мембране голос с резким акцентом, катилось в пятки от сдвинутых бровей любимого и частило от его улыбки. Давний совет Наины – не показывать мужчине свою заинтересованность – был выброшен, как прошлогодняя газета. Зачем ей советы, если в голубом свете полярной ночи любовник пил из Симки, как из святого ключа, и не мог напиться, не отрывая губ, шептал: – Какая ты красивая. – Любимый, – беззвучно шевелила губами в ответ Симка, – у нас будут красивые дети. – Да, – вторил Руслан. – Я не смогу без тебя. – И я не смогу, – обещал любимый. Вокруг сжимался круг ненавистников и недоброжелателей, уже давал о себе знать запах инквизиторского костра, но Симка пребывала в состоянии стойкой эйфории и ничего не слышала, не видела, ничему не внимала. Симка рукописала легенду о Руслане и Серафиме, нет, о Серафиме и Руслане – так будет верней. Подбирала краски, вплетала в узор украшения. Их легенда затмит все легенды о вечной любви. История Ромео и Джульетты, Лауры и Петрарки, Шереметева и Ковалевой-Жемчуговой – чих в мировом пространстве в сравнении с их историей. – Русик, я беременна, – с сияющими глазами оповестила любимого Симка. – Хорошо, – рассудил Руслан, – будет сын. – А если дочь? – Нет, сын. – Дочь! – Сын! Молчи, женщина! «Молчи, женщина». Слова эти приводили Серафиму в трепет. Неведомые древние инстинкты просыпались в глубинах сознания, и слабая Симка с восторгом, граничащим с религиозным, сдавалась на милость победителя. – А как назовем? – Султан, как отца. – Хорошо, – с мечтательной улыбкой покорилась Симка. – А девочку? |