Онлайн книга «Фархад и Евлалия»
|
Марта замолчала. – Прости. Я не знала. А что было потом? – Когда мне исполнилось пятнадцать, в меня влюбился отец моей подруги, Константин. Он был богатым и щедрым. Я рассказала ему все. Он вызвал свою братву, и они убили Вована. Умирал Вован медленной и мучительной смертью. Его замуровали в железный бак с крысами, оставив только дырки для воздуха. Крысы сожрали его заживо. – Это ужасно. – А то, что он делал со мной, не ужасно? – И это тоже, но… – Что «но»? Я сама выбрала Вовану смерть. Костя поддержал меня. Когда я окончила школу, он отвез меня в Москву, пристроил в институт, снял квартиру и положил на мой счет кучу бабла. Перед отъездом сказал, что мы больше не увидимся, потому что он не хочет портить мне жизнь. – И вы больше не встречались? – Нет. Он как-то позвонил и сказал, что уезжает жить в Германию. После этого мой счет пополнился еще раз. Весьма солидно. – А подруга? Его дочь? – Улька возненавидела меня, когда узнала про наши отношения. Это произошло случайно. Она просто не вовремя вернулась домой. Стала закатывать истерики, сбежала из дома, и Косте пришлось искать ее полночи. Потом она замкнулась в себе и перестала с нами разговаривать. – А что с ее матерью? Константин был женат? – Да. Но жена находится в специальном санатории за границей. У нее расстройство психики. – С ума сойти. Такое ощущение, что мир предельно жесток. Ко всем нам. – Мир бывает разным, Лала. И он дает нам уроки. И смотрит, как мы карабкаемся. Сдаем экзамены, получаем призы. Не сдаем – новый урок. – Знаешь, я не думаю, что Бог есть. Если бы он был, разве допустил бы все это? – Может, это не Бог, а дьявол устраивает. – А Бог не может ему помешать? Тогда на что он сдался? – Я тебе говорю: уроки. Жестокие уроки. Не нам судить о замыслах высших сил. – Не знаю. Я вот думала про Заратуштру и его заветы: благие деяния, благие слова и благие мысли. И что? Как это воплотить, когда вокруг столько зла и боли? – Через терпение, сострадание, упорство. Через срывы и ошибки. Через не могу и не хочу. Я так пытаюсь. – Слушай, Марта, у тебя с мужиками поэтому не складывается? – Может, и поэтому. Меня как-то не тянет к психологам. Не хочу, чтобы кто-то копался в моей бедной голове. Помнишь, я тебе про Яшеньку рассказывала? – Которому ты колпачок на лысинку надевала? – Ага. Так вот я раньше думала, что мне нужен какой-то совершенно безобидный типчик, этакий одуванчик, смахивающий с меня пылинки. Но потом поняла: мне в сексе нужно насилие. Только тогда я смогу получить удовольствие. Это из-за Вована. Но я не хочу повторять тот путь. Он не несет счастья, а только корежит душу. Поэтому я одна. Наверное, только с Костей мне было хорошо. Но он не вернется. – А секс? – Что секс? Он не так уж и нужен. Возможных партнеров кругом пруд пруди – не проблема. – А любовь? – Когда я почувствую, что все в «Мусейоне» безупречно отлажено, найду подходящего самца и рожу ребенка. И буду его любить. Думаю, нескольких месяцев мне хватит, чтобы разобраться с делами. Так что скоро я займусь этим вопросом. Настойчивый и тревожный звонок городского телефона прервал их беседу. Лала подошла к телефону. – Что? В больнице? Какой? – Боткинской? Кардиология? Еду! – Лала, что случилось? – встревожилась Марта. – Отец в больнице. Инфаркт. И, похоже, еще и нога сломана. – Я на машине. Собирайся, отвезу. Тут рядом. – Спасибо. Я сейчас. В зале ожидания аэропорта собралась вся семья: мать, отец, Фатима, Бехназ. Они сразу облепили Фархада, и тот наконец понял, что дома, а значит, все будет хорошо. Мужчины пошли забирать багаж, и отец деликатно спросил: – Какие-то проблемы, сын? – Да, отец. Нужен твой совет. – Хорошо. Поговорим вечером. Не торопясь. Они дружно погрузились в отцову «тойоту». Девчонки устроились сзади, по бокам от брата и по-кошачьи прильнули, мурлыча. – Расскажи, – просила Бехназ, – как там одеваются женщины? – А правда, что там мужчины и женщины могут свободно ходить по улицам за руку? И целоваться у всех на виду? – интересовалась Фатима. – И дети у них учатся в одной школе, а не раздельно? – Уймитесь, непоседы! – угомонял их отец, посмеиваясь. – Фархад устал с дороги. – Я давно не говорил на родном языке, отец, я так рад этой возможности! – Ты привез нам подарки? – наперебой спрашивали сестры. – А как же. Конечно. – Мы тебе тоже приготовили, ты не думай. – Ласточки мои, как я по вам соскучился! Лучше расскажите мне, как поживают мои голуби! Вы их еще не съели? – Что ты! Твои голуби по-прежнему лучшие во всем Тегеране! Приедешь – увидишь. Дома девочки сразу же побежали готовить еду и чай, а Фархад направился в хамам. После душа он почувствовал себя гораздо лучше, словно с него сошла не только уличная пыль, но и какая-то другая, более глубоко въевшаяся грязь. Усевшись за софре, семья наслаждалась воссоединением. – Спасибо, мама. Было очень вкусно, – поблагодарил Фархад. Потом настало время подарков. Девочки уже давно нетерпеливо поглядывали на старшего брата. А он без спешки доставал запакованные в разноцветную бумагу свертки и отдавал каждому по очереди его подарок. Сестрам вручил расписанные жар-птицами и цветами русские платки и янтарные бусы. Матери Фархад преподнес набор посуды из гжели, а отцу – золотые командирские часы с изображением двуглавого орла. Когда они с отцом остались одни, отец спросил: – О чем ты хотел поговорить, Фархад? – Я влюбился, отец, и хочу жениться. Но я запутался. И Фархад рассказал отцу о том, что произошло. – Теперь, сын, ты понимаешь, почему у нас такие законы? Алкоголь, наркотики, сексуальная разнузданность до добра не доводят. Они несут зло. И если у нас религия и закон едины, то у христиан это далеко не одно и то же. А там, где нет единства в мыслях и поступках, – нет веры, а значит, и порядка. Это первозданный разгул и хаос, рождающий лишь греховные мысли и побуждающий к греховным поступкам. Посмотри на окружающих тебя женщин и сравни их со своими сестрами. Разве те женщины так же чисты? Разве смогут любить своего мужа как должно? И какой муж ответит им тем же, зная, что таится в их прошлом? – Ты прав, отец. Но я не знаю, что теперь делать. – Женись здесь. Мы подыщем тебе невесту. Пора становиться настоящим мусульманином. Хотя ты являешься им от рождения, этого недостаточно. Надо чувствовать дух ислама, его красоту и справедливость. |