Книга Танец ее мечты, страница 35 – Нора Робертс

Она шаловливо прикусила кончик языка.

— Аппетитная! Это мне нравится!

— Мадди, ведь ты даже не спросила разрешения взять мою рубашку.

Глядя на него смеющимися глазами она серьезно произнесла:

— Неужели? Возмутительно!

— Прошу немедленно ее вернуть! — Он потянул к себе Мадди, держась за воротник рубашки.

— Как? Прямо сейчас? Может, ты и галстук потребуешь?

— Безусловно.

— Что ж, он твой, с этим не поспоришь. — Встав на колени, она развязала галстук и вручила ему. Взявшись за полы рубашки, она помедлила, затем начала расстегивать пуговки. Не сводя с него взгляда, она расстегнула рубашку, обнажив маленькие упругие груди, сняла ее и, взяв за воротник, воздела руку вверх, стоя на коленях в лучах солнца, омывающего ее обнаженное тело.

— Кажется, это тоже твое.

Он выхватил и швырнул рубашку в сторону, потом тоже встал на колени и положил руки ей на плечи.

— Мне нравится то, что она под собой скрывала. — Гладя ее по спине, он легонько куснул ее за подбородок. — У тебя изумительно прекрасное тело. Маленькое, ладное, нежное и упругое. — Он слегка отстранился, окидывая ее взглядом. — Интересно… Мадди, что это на тебе?

— Что? — Она проследила за его взглядом. — А! Это трусики. Разве ты такие не видел?

Она с любопытством посмотрела на него.

— Сказать по правде, видел. Но невольно задумываешься, не слишком ли ты глубоко вжилась в роль Вдовушки Мэри?

— Когда ты меня раздевал, тебе так не казалось, — заметила она и обвила руками его шею. — Я обнаружила эти трусики, когда готовилась к своей роли.

— Как это — готовилась? — Он стал целовать ее, затем снова отстранил. — Что это значит?

— Очень просто. Не могла же я войти в эту роль, не познакомившись с жизнью стриптизерш.

— Ты ходила на стриптиз! — Он возмущенно взял ее за подбородок. — Ты что, с ума сошла? Да ты соображаешь, что бывает в таких местах?

— А откуда тебе это известно? По личному опыту, да?

— Да… То есть нет, конечно. Мадди, не уклоняйся от темы.

— Я не уклоняюсь. — Она снова улыбнулась. — Рид, мне необходимо было побыть в шкуре Мэри. И я решила, что для этого нужно поговорить с профессиональными стриптизершами. В результате я познакомилась с очень интересными девушками. Одну зовут Лота Умф.

— Лота…

— Умф. Она придумала потрясающий трюк с пуделями. Понимаешь, у нее пять пуделей, и она…

— Даже слышать об этом не желаю. — С трудом сдерживая смех, он крепко держал ее за подбородок. — Мадди, ты не должна была туда ходить!

— Это же просто смешно, Рид! Я уже в двенадцать лет работала в местах ничуть не лучше этих клубов. Про стриптизерш чего только не говорят, но все это выдумки, фантазии. Чаще всего ты встречаешь там людей, которые вынуждены зарабатывать на жизнь эротическими танцами. И должна тебе сказать, что разговоры с этими женщинами действительно помогли мне лучше проникнуть в образ Мэри.

— Мэри — плод фантазии автора, — поправил он. — А то, что происходит в подобных местах, — это жестокая действительность.

— Я прекрасно знаю действительность, Ряд. — Она коснулась его щеки, тронутая его волнением. — Я не говорю, что занятие стриптизом — отличная профессия, что в каждой стриптизерше живет Джипси Роуз Ли. Но большинство женщин, с которыми я разговаривала, очень гордятся своим профессиональным мастерством.

— Я не собираюсь обсуждать нравственное и социальное значение экзотических танцев. Мадди, мне просто не нравится, что ты посещаешь эти заведения на окраине города.

— Но я же не собираюсь превращать эти посещения в привычку. — Она опустила ресницы и провела пальцем по его груди. — Хотя я не против того, чтобы еще раз посмотреть на пуделей.

— Мадди!

Она подняла ресницы, и он увидел ее смеющиеся глаза.

— Видел бы ты их, Рид! Они такие потешные!

— Ты сама потешная. — Он провел рукой по ее бедру, нащупав узкую полоску материи. — И зачем они тебе?

— В них очень удобно. — Она стала нежно покусывать ему мочку уха. — Их должны носить все американки, вот!

— И ты всегда в них ходишь? — Он положил ладони на ее округлые сильные ягодицы.

— Д-да, когда выхожу на улицу.

— Когда мы ходили на выставку викторианской архитектуры, на тебе были такие просторные штаны цвета хаки, похожие на солдатские.

— Они и есть солдатские.

— И под ними были эти трусики?

— Угу.

— А ты знаешь, что могло случиться, если бы я знал об этом?

Она потерлась щекой о его грудь.

— Что? Ну, что?

— Прямо там, перед макетом летнего домика королевы Виктории?

Она расхохоталась, когда он подхватил ее на руки.

— Что?

— А у нас за спиной стояло это чопорное семейство из Нью-Джерси, помнишь?

— О боже! — Она обняла его. — Может, нам сегодня снова туда пойти?

— Уже не получится. — Он поцеловал ее в нежное теплое горло.

Поразительно! Взрослый, серьезный и солидный человек ведет себя как подросток, развлекающийся с девушкой на заднем сиденье машины!

Но когда он повалил ее в постель, обоих разбирал смех. И они обнимались, ласкали и целовали друг друга, как беззаботные подростки, то и дело прыская от хохота. Ему было так хорошо с ней, что смех так и рвался из груди. Она тоже от души смеялась, пылко принимая его ласки и отвечая на них. И когда позже на смену смеху пришли томные вздохи, радостное настроение не покинуло их.

Восторженная любовь переполняла сердце Мадди, переливаясь через край ее души, освещая все вокруг светом счастья и добра. Она дорожила каждым мгновением, проведенным с Ридом.

Он оказался необыкновенно добрым, нежным и заботливым. И горел страстью к ней. Если бы она еще не любила его, то полюбила бы сейчас.

Она и не думала, что все будет так приятно и замечательно, что она будет чувствовать себя с Ридом так просто и естественно, что первый раз в жизни сможет так щедро и смело дарить свои ласки мужчине.

Ей казалось странным, что она совсем себя не знала. Прикосновения Рида вызывали у нее неведомые ранее ощущения, острые и пронзительные, потрясающие до глубины души.

И самой ласкать его было необыкновенно приятно и радостно. Он принадлежал ей. Она заставила себя не думать о том, что скоро все это закончится. Пока они вместе, он принадлежит ей.

Она для него желанна, на этот счет она не обманывалась. И если бы он хотя бы на миг дал волю своему сердцу, он полюбил бы ее. В его ласках и поцелуях было нечто большее чем страсть и вожделение — глубокая нежность и искренняя симпатия. Когда он приникал к ее губам в долгом поцелуе, не в силах оторваться от нее, она чувствовала: еще немного, и он доверится своему сердцу, как она — своему.