Онлайн книга «Испанский любовник»
|
– Ана, – проговорила Фрэнсис. – Да? – Ана, я думаю, что мне надо собраться с духом и рассказать вам, зачем я пришла… – Я тоже так думаю. Фрэнсис вздохнула. Занятие рассказывать людям о своей беременности должно бы становиться легче по мере приобретения навыка, но, оказывается, это не так. Каждый раз Фрэнсис чувствовала себя, словно испуганный ребенок на краю подкидной доски, стоящий над холодным и бездушным бассейном с зажатым носом, закрытыми глазами и прыгающий только потому, что путь к отступлению уже закрыт. – Я беременна, – сказала Фрэнсис. – У меня будет ребенок. Повисла короткая пауза, в течение которой они обе не сделали ни одного движения. – Это серьезно, – произнесла Ана. – Я знаю. – Пойду приготовлю напиток… – Я не хочу… – Хотите, – сказала Ана, вставая. – Нам обеим это необходимо. Нам нужно чем-то занять себя при этом разговоре. Она быстро вышла из комнаты. Фрэнсис осталась сидеть на неудобном диване. Она слышала, как Ана сказала что-то старой Марии. Затем голос той поднялся до крина, когда она запротестовала. Фрэнсис ожидала, что Барбара тоже будет кричать, когда она сказала матери о беременности, но, к ее удивлению, этого не произошло. – Понятно, – сказала тогда Барбара. – Что значит „понятно"? – Это значит, что я поняла то, что ты сказала, но не знаю пока, как я должна реагировать. По крайней мере, в телефонном разговоре. – На следующей неделе я должна ехать в Испанию, – сообщила Фрэнсис. – Правда? – Да. Но когда я вернусь, я приеду повидаться с тобой и отцом. – Понятно. – Мама, умоляю, прекрати говорить эти „понятно". – Возможно, я понимаю больше, чем ты думаешь. С тобой все в порядке? – Не совсем… – Естественно, а как может быть иначе, – вздохнула Барбара. – Но ты смелая девочка, раз позвонила. Это лучше, чем писать… – Писать? – Да, письма. Письма – это последнее прибежище трусов. А ты не трусиха. – О, мама! – Поезжай в Испанию, – спокойно проговорила Барбара. – Поезжай в Испанию, а потом приезжай к нам. И вот она в Испании, в гостиной Аны, с бокалом прозрачной беловатой жидкости, в которой звякают кусочки льда. – Луис знает? – спросила Ана, снова садясь на диван. – Конечно. – Он зол? – Конечно. – Вы ведь знали его позицию. – Да. – Разумеется, это произошло случайно. – Нет, – твердо сказала Фрэнсис. – Я хотела этого. Я хотела ребенка. Ребенка от Луиса. Ана сделала аккуратный глоток из своего бокала. Она сидела совершенно прямо, высоко держа стакан рукой с гладкой, оливкового оттенка ножей. Другая ее рука элегантно лежала на коленях. – Фрэнсис, это очень плохая ситуация. Фрэнсис ждала. – И не столько ситуация сама по себе, – продолжила Ана, – сколько ее последствия. Здесь, в Испании, очень много устаревших моральных ограничений. Вы сами это видите. Вы видите, что старый консерватизм нелегко уживается здесь с новым либерализмом. Здесь все еще многое – я уверена, вы скажете, слишком многое – разрешено мужчинам и не разрешено женщинам. Хотите моего совета? – Я жду его с нетерпением. – Вы знаете положение в нашей семье. Знаете о существовании матери Луиса и матери Хосе. Вы знаете о всех этих тайных страстях и междоусобицах. Об этом – о вашей беременности – никто не должен узнать. Вы хорошо понимаете меня? – Я понимаю ваши слова, – ответила Фрэнсис. – Но, по правде говоря, после Англии все это выглядит так архаично и мелодраматично. – Я не знаю, – жестко перебила ее Ана. – Я не знаю, как обстоит с этим у вас в Англии. Я знаю только, как обстоит дело в моей семье, здесь, в Севилье. Да, мы другие. Хорошо. Но вам нужно принять это. – Она подалась вперед и вытянула указательный палец в сторону Фрэнсис, будто укоряя ее. – Фрэнсис, вы должны также отказаться от каких бы то ни было притязаний на Луиса, на создание с ним семьи. Вы должны вернуться в Англию рожать ребенка там. Я поговорю с Луисом насчет денег. Фрэнсис с удивлением посмотрела на Ану. – О нет. – Что? – О нет, Ана. Я пришла не за этим. Я пришла не как служанка из девятнадцатого века, которой можно сказать, чтобы она убиралась со своим животом куда глаза глядят и не позорила бы респектабельный дом. Я пришла за помощью. – Я и предоставила ее вам. Я дала вам самый лучший совет. – Нет. Вы сказали мне то, что было бы удобно для семей де Мена и Гомес Морено. Да, Испания старомодна, она напичкана понятиями гордости, семейной чести и католического раскаяния. Но эта страна теперь наполовину моя. Ведь я ношу под сердцем ребенка с наполовину испанской кровью. – Но наполовину и английской тоже. – Конечно. Но если я вернусь в Англию, этот ребенок никогда не увидит своего отца. – Разве это будет не лучшим выходом? – Для кого? – возмущенно спросила Фрэнсис. – Для кого? Для вашей матери? Ана отвела взгляд. – Я считаю, что в некоторых отношениях моя мать невыносима. – Вы увидите, что, если вы мне не поможете, я тоже стану невыносимой. Ана вновь посмотрела на нее. – Но что вы сможете сделать? Луис женат. И даже если бы он был сейчас свободен, он никогда не женился бы снова. Он не хочет этого ребенка. – Она резко остановилась, подалась вперед и спросила: – Он просил вас сделать аборт? Фрэнсис вспыхнула. Ей не хотелось вспоминать мгновения, когда она его ненавидела. – Да. – И вы отказались? – Конечно, отказалась! Как он посмел? Как он посмел? Я сама сделала этот выбор, и я ничего у него не прошу, хотя хочу многого. Я готова была убить его от злости. На лице Аны отразилось какое-то сильное чувство. Затем она не совсем уверенно сказала: – Наша жизнь так сложна. Мужчины желают женщин, а женщины желают иметь детей. – Да, – отрывисто проговорила Фрэнсис, не заботясь о том, что может выглядеть бестактной. – Разве с вами этого не было? – О, я уже не помню. – Нет, вы помните. – Мы привыкаем обуздывать наши желания. – А наши инстинкты? Ана посмотрела на Фрэнсис. |