Онлайн книга «В погоне за счастьем»
Ты точно не возражаешь? Друзья Сары… Приятно слышать. Где ты служил? В Германии. И если быть точным, то я не служил. Я был репортером. «Старз энд Страйпс»? — спросил Эрик, имея в виду официальную газету американской армии. И как это ты догадался? — с наигранным изумлением произнес Джек Малоун. Думаю, помогла твоя форма. Где базировался? Какое-то время в Англии. Попом, после капитуляции немцев, был в Мюнхене. Ну или в том, что от него осталось. А на Восточном фронте удалось побывать? Я пишу для «Старз энд Страйпс»… а не для «Дейли уоркер». Должен тебе заметить, что я вот уже десять лет читаю «Дейли уоркер», — важно произнес Эрик. Поздравляю, — сказал Джек. — Я тоже раньше увлекался комиксами. Не вижу связи, — сказал Эрик. Все мы родом из детства. «Дейли уоркер» в твоем представлении — это чтиво для малолеток? Причем плохо написанное… собственно, как большинство пропагандистских листовок. Я хочу сказать, что, если уж тебе хочется писать иеремиады о классовой борьбе, по крайней мере, делай это профессионально. Иеремиады, — съязвил Эрик. — Надо же. Мы знаем красивые слова? Эрик… — Я сурово посмотрела на брата. Я что-то не так сказал? — слегка заплетающимся языком произнес он. Вот тогда я поняла, что он попросту пьян. Да нет, — ответил Джек. — С классовой точки зрения все верно. В самом деле, как еще разговаривать с полуграмотным бруклинским ирландцем… Я этого не говорил, — сказал Эрик. Нет, просто имел в виду. Впрочем, я уже привык к тому, что всякие парвеню смеются над моим топорным выговором… Нас вряд ли можно назвать парвеню, — возмутился Эрик. Но мой французский тебя впечатлил, n'est-ce pas [15] ? Над акцентом неплохо было бы поработать. А тебе над чувством юмора. Кстати, представляя низшую прослойку интеллектуалов, тех, что из Бруклина, замечу, что нахожу забавным, когда самые великие снобы мира насвистывают «Интернационал». А может, ты и «Правду» читаешь в оригинале на русском, товарищ? Готов поспорить, что ты один из самых преданных поклонников отца Кофлина. Эрик, ради всего святого, — вмешалась я, ужаснувшись тому, что он позволил себе столь провокационную реплику. Отец Чарльз Эдуард Кофлин был печально известен как глашатай правых сил, предтеча Маккарти. В своих еженедельных радиопроповедях он выступал с яростной критикой коммунистов, иностранцев и всех, кто не прогибался и не целовал национальный флаг. Его ненавидел каждый, в ком была хоть капля ума и совести. Но я с облегчением заметила, что Джек Малоун не схватил наживку. По-прежнему невозмутимо он произнес: Считай, что тебе повезло, потому что я готов зачесть это в качестве шутки. Я толкнула брата локтем. Извинись, — сказала я. Поколебавшись, Эрик заговорил: Я неудачно выразился. Прошу прощения. Лицо Джека тут же расплылось в доброй улыбке. Значит, остаемся друзьями? — спросил он. Э-э… конечно. Что ж, тогда… с Днем благодарения. Эрик нехотя пожал протянутую руку Джека: Да. С Днем благодарения. И извини, что явился незваным гостем, — сказал Джек. Не стоит. Будь как дома. С этими словами Эрик поспешил удалиться. Джек повернулся ко мне. А что, мне даже понравилось, — сказал он В самом деле? — удивилась я. Точно. Я хочу сказать, армия не блещет эрудитами. И узв очень давно меня не оскорбляли так грамотно. Я искренне прошу у вас прощения. Его иногда заносит. Как я уже сказал, это было забавно. И теперь я знаю, откуда у вас левый крен. Очевидно, это семейное. Никогда об этом не задумывалась. Вы просто скромничаете. Как бы то ни было, Сара с одной «р»… Смайт… мне действительно пора откланяться, поскольку завтра ровно в девять ноль-ноль мне заступать на дежурство. Тогда пошли, — сказала я. Но я думал… Что? Не знаю. После того шоу, что мы устроили с вашим братом, я подумал, вы уже не захотите идти со мной. Вы ошиблись. Если только вы не передумали… Нет, нет… уходим отсюда. Он взял меня под локоть, увлекая к двери. У порога я обернулась и встретилась глазами с Эриком. Уже уходишь? — выкрикнул он из толпы, явно недовольный тем, что меня уводит Джек. Завтра на ланче «У Люхова»? — прокричала я в ответ. Если ты туда доберешься, — сказал он. Поверь мне, она там будет, — бросил Джек, закрывая за нами дверь. Когда мы спустились вниз, он притянул меня к себе и страстно поцеловал. Поцелуй длился долго. А потом я сказала: Ты не спросил моего разрешения. Ты права. Не спросил. Можно поцеловать тебя, Сара с одной «р»? Если только ты перестанешь добавлять к моему имени эту дурацкую присказку. Идет. На этот раз поцелуй длился целую вечность. Когда я наконец оторвалась от него, то едва могла устоять на ногах — так кружилась голова. Джек тоже казался пьяным. Он обхватил мое лицо ладонями. Ну, здравствуй, — сказал он. Да, здравствуй. Знаешь, я должен быть на Верфях… Ты говорил. Ровно в девять. А сейчас сколько? Еще нет и часа. Вычитаем время на дорогу до Бруклина, и у нас остается… Семь часов. Да, всего лишь семь часов. Достаточно, — сказала я и снова поцеловала его. — А сейчас купи мне что-нибудь выпить. 3
Мы оказались в «Львиной голове» на Шеридан-сквер. Накануне Дня благодарения народу в кафе было немного, и мы смогли уединиться за тихим столиком. Я быстро выпила два «Манхэттена» и позволила уговорить себя на третий. Джек предпочел «ерш»: чистый бурбон с пивом вдогонку. В «Львиной голове» всегда царил полумрак. На столиках горели свечи. Пламя нашей свечи прыгало взад-вперед, напоминая светящийся метроном. В отсветах пламени вспыхивало лицо Джека. Я не могла оторвать от него глаз. С каждой секундой он казался мне все красивее. Возможно, потому, что он и впрямь был чертовски хорош, в чем я уже успела убедиться. Великолепный рассказчик. И что самое ценное, внимательный слушатель. Мужчины становятся намного привлекательнее, когда они просто слушают. |