Онлайн книга «Испытание правдой»
— Еще недавно она повела бы себя совсем по-другому в подобной ситуации, — продолжил отец. — Обозвала бы Брауди сукиным сыном, помчалась бы в Нью-Йорк и закатила ему скандал, обязательно пристроилась бы в другую галерею. А сейчас она просто сидит в своей студии, отказываясь что-либо делать. — И давно она в таком состоянии? — С месяц. — Но я уловила это в ее голосе только вчера. — Все постепенно накапливалось. — А между вами все в порядке? — спросила я. Отец поднял на меня взгляд — удивленный, как я думаю, моей прямотой. Никогда прежде я не задавала ему вопросов об их браке. Возникла короткая пауза — я видела, он задумался о том, как ответить, сколько правды мне стоит приоткрыть. — Все складывается так, как складывается, — произнес он наконец. — Звучит несколько загадочно, пап. — Нет, двойственно. Двойственность — не такая уж плохая штука. — В браке? — Во всем. У французов есть такое выражение: Tout le monde а ип jardin secret. У каждого есть свой тайный сад… Ты понимаешь, о чем я? — спросил он. Я посмотрела в его светло-голубые глаза. И впервые до меня дошло, что в жизни моего отца слишком много пластов. — Да, пап… кажется, понимаю. Он осушил свой бокал. — А насчет мамы не беспокойся. Она выкарабкается… Только вот ради твоего же блага, не выдавай себя, не говори, что знаешь об этом. — Конечно, ей следовало бы самой рассказать мне. — Вот именно. Следовало. Но она этого не сделает. И он тут же переменил тему, стал расспрашивать о моей работе, с интересом слушая мои рассказы об учениках и Роксбери. Когда я призналась, что мне очень нравится преподавать, он улыбнулся: — Очевидно, это наследственное. Потом он бросил взгляд на часы. — Я тебя задерживаю? — спросила я, стараясь, чтобы мой вопрос прозвучал невинно. — Нет. Просто я обещал, что загляну на встречу, которую устраивают в отеле Тоби Джадсон и компания. Мы очень хорошо поговорили, Ханна. Он попросил счет. Расплатился. Мы вышли из ресторана в удушливую бостонскую ночь. Отец, слегка захмелевший от вина, положил руку мне на плечи и по-отечески крепко обнял: — Хочешь послушать фантастическую цитату, которую я подцепил сегодня? — Я вся внимание. — Это мне Тоби Джадсон подкинул. Цитата из Ницше. Не доказано, что правда — когда и если она вдруг откроется — окажется очень интересной. Я рассмеялась: — Это чертовски… — Амбивалентно? — Ты сорвал у меня с языка. Он нагнулся и поцеловал меня в щеку: — Ты потрясающий ребенок, Ханна. — Ты тоже ничего. Я была всего в нескольких шагах от трамвайной остановки на Копли-сквер, но мне вдруг захотелось пройтись… тем более что о многом надо было подумать. Когда я подошла к нашей двери, было уже за полночь. В окне горел свет. Дэн был дома. — Ты что-то рано сегодня, — сказала я. — Меня отпустили пораньше за хорошее поведение. Как прошел обед с отцом? — Интересно. Настолько интересно, что я пошла домой пешком, думая о… Я замолчала. — Да? — спросил Дэн. — О том, как осенью вернусь в колледж, и… Снова пауза. Говорить ли об этом? — Продолжай… — сказал Дэн. — …стоит ли нам подыскать себе жилье, когда мы вернемся в Вермонт. Дэн ответил не сразу. Он полез в холодильник и достал две бутылки пива, одну протянул мне. — Отличная идея, — сказал он. Глава третья
— Не могу сказать, что я в шоке, — отреагировала на новость мама — Если честно, я поспорила с твоим отцом на десять баксов, что ты переедешь к своему доктору, как только вернешься с каникул. — Надеюсь, ты грамотно потратишь выигрыш, — сказала я. — Ну а что мне остается делать, если ты так предсказуема? Даже если я стала бы возражать, пытаясь убедить тебя в том, что ты лишаешь себя, мягко говоря, личного опыта, столь необходимого на этом этапе жизни, ты бы меня послушала? — Нет. — О чем я и говорю. Единственное, что меня радовало в этом идиотском разговоре, так это ощущение, что мама выходит из депрессии, в которой она пребывала после ссоры с хозяином галереи. Нет, конечно, и речи не могло быть о том, чтобы она рассказала мне об этом эпизоде или о том, что ее гложет. Для нее это было равносильно тому, чтобы расписаться в собственной слабости — уязвимости! — перед дочерью. Мама скорее взошла бы на костер, чем призналась мне в этом. Я так и не услышала от нее, что ее новые работы были отвергнуты Милтоном Брауди. Не обмолвилась она и о том, что выставка не состоится. Она просто продолжала жить так, будто ничего не случилось. Но когда в конце августа я вернулась из Бостона, чтобы начать поиски квартиры (у Дэна шла последняя неделя стажировки в Массачусетском госпитале), мне стало совершенно ясно: несмотря на внешний цинизм и самоуверенность, она все еще чувствовала себя не в своей тарелке. Под глазами матери залегли темные круги, ногти были обгрызены, и я замечала легкую дрожь в ее руках, когда она закуривала сигарету. Настораживала и перемена в ее отношениях с отцом. Скандалы всегда были основой домашнего репертуара. Но теперь все вдруг затихло. За те десять дней, что я провела дома, они, казалось, даже не замечали друг друга. И вот однажды, поздно вечером, я наконец услышала, как родители общаются. Только на этот раз в их разговоре преобладал пронзительный шепот. Я рано легла спать, но внезапно проснулась от странных звуков. Настораживало именно это злое шипение (мама всегда предпочитала отстаивать свое мнение криком). Как маленький ребенок, я выбралась из кровати, тихонько приоткрыла дверь и на цыпочках прокралась на лестницу. Хотя я и находилась поблизости, разобрать их диалог было по-прежнему трудно, поскольку в нем преобладали злобные полутона. — Так значит, она встречается с тобой в Филли [11] в этот уик-энд?.. — Я не понимаю, о чем ты говоришь… — Врешь. Ты все прекрасно понимаешь… — Мне надоели твои обвинения… — Сколько ей лет? — Да никого у меня нет… — Лжец… — Не тебе обвинять меня во лжи, когда я знаю все о… — Это было десять лет назад, и с тех пор я с ним не виделась… |