Книга Крупным планом, страница 82. Автор книги Дуглас Кеннеди

— Я едва не доигрался до кремации, чтобы дать тебе лучшую серию снимков года. Могла бы быть щедрой.

— А ты мог бы быть реалистом. Мы же все еще газета маленького городка. Для нас даже тысяча чересчур.

— Тогда придется продать их кому-нибудь еще.

— Полторы тысячи. И все, что получим от продаж, делим пополам.

— Пятьдесят пять на сорок пять.

— Я тебя ненавижу, — сказала она.

Я наклонился и поцеловал ее волосы.

— Ну а я тебя люблю, — сказал я.

Она внезапно повернулась и уставилась на меня.

— Смотри на дорогу, — напомнил я ей.

— То, что ты сейчас сказал, не для того, чтобы продать подороже?

— Ну, ты та еще штучка, мисс Эймс.

— Ну… — наконец произнесла она, — похоже, мне придется согласиться с твоими условиями.

Мы добрались до редакции за сорок пять минут. Джейн, помощница Анны, вышагивала по вестибюлю, ожидая нас. Она ужаснулась нашему виду.

— Мать твою, вы только посмотрите, — сказала она. — Выходит, действительно горело?

— Еще как, лапочка, — сказала Анна. — Теперь мчись в лабораторию и тащи туда пленки Гари. Через час я хочу видеть пробные отпечатки.

Мужчина средних лет, в пиджаке из твида, застегнутой доверху голубой рубашке и вязаном галстуке, решительно направился к нам:

— Бог мой, Анна, почему ты не в больнице?

— Просто малость сосновой сажи, Стю.

— А вы не иначе как Гари Саммерс, — сказал он и протянул руку: — Стюарт Симмонс.

— Наш босс, — добавила Анна.

— Вы оба нормально оттуда вырвались? — спросил он.

— Ей надо немедленно показаться врачу, — сказал я.

— Я в порядке, — возразила она.

— Надышаться дыма — это далеко не «все в порядке».

— Я никуда не пойду, пока не напечатают эти фотографии, — заявила Анна.

Редактор повернулся к регистраторше:

— Элли, позвони домой доктору Брауну и попроси его немедленно приехать в редакцию.

Анна застонала.

— Не ной, Анна, — сказал Стю. — Тем более что я хочу, чтобы ты была здесь, пока все полосы не будут сверстаны. И Меррилл, и Аркинсон из отдела местных новостей жаждут поговорить с тобой. Они будут писать текстовки к снимкам.

— Ты уже послал туда репортера? — спросила Анна.

— Да, Джина Платта.

— Только не эту старую развалину.

— Анна… ты не права. Да, и он снимает только в цвете. А напишут все мальчики из отдела местных новостей.

— А кто снимет фотографии завтра? — спросила Анна. — Тем более что нет никаких шансов, что они потушат этот огонь к завтрашнему дню… к выходу газеты.

— Гари, тебе не хотелось бы снова туда поехать? — спросил Стю. — Поснимать ночью?

— Я бы хотел быть здесь, пока не проявят все снимки.

— Доверь это Анне, — сказал Стю. — Она лучше всех.

— Так оно и есть, черт побери, — сказала Анна, подмигивая мне.

Редактор заметил этот кокетливый взгляд, но вести себя продолжил так, будто ничего не видел. Можно не сомневаться, он давно знал все про меня и Анну. Маунтин-Фолс есть Маунтин-Фолс.

— Так как насчет еще одной вылазки на линию фронта? — спросил он.

Как я мог отказаться от такой аналогии с полем битвы? Я согласился.

— Замечательно, — сказал Стю.

Его перебила регистраторша Элли.

— Мистер Симмонс, — сказала она, — тут Джин Платт звонит. Еще один пожарный погиб.

Стю покачал головой и сказал:

— Это превращается в настоящую катастрофу. — Затем повернулся ко мне и добавил: — Вы будьте очень осторожны. И обязательно мне завтра позвоните. Я хотел бы поговорить с вами насчет чего-нибудь постоянного для нашей газеты. Кстати, «Лица Монтаны» мне очень понравились.

Прежде чем я успел что-то ответить, он повернулся и ушел в отдел новостей.

— Ну вот, предложение работы, — констатировала Анна.

— Если это означает, что моим начальником будешь ты, ничего не выйдет.

— Ты просто очаровашка.

— Пожалуйста, покажись врачу.

— Пожалуйста, не подпали там свою задницу.

Она было потянулась ко мне, но заколебалась, вспомнив про всевидящую регистраторшу.

— Тебе все еще требуется и цветные, и черно-белые? — спросил я.

— Обязательно. И не забывай, что, если резкие новостные снимки подходят нам, по-настоящему продаваться будут глянцевые.

Она протянула мне свой мобильный телефон на случай, если кому-то из нас потребуется выйти на связь. Коснулась моей руки.

— Будь осторожен, — сказала она.

На пожар я вернулся через час. Я остановился на гребне горы, откуда несколько часов назад снимал долину, и мне крупно повезло. Заходящее солнце окрасило наполненный дымом каньон в цвет, напоминающий виски. Я снимал примерно полчаса, затем поехал туда, где шла главная битва с огнем. Огонь все еще не удалось укротить, но ситуация на лесной дороге теперь превратилась в маленький цирк с участием средств массовой информации. Четыре телевизионные команды. Три бригады с радио. Группа разномастных репортеров из газет штата. И Руди Уоррен.

— Какого хрена ты тут делаешь? — спросил я.

— Думаешь, я могу пропустить это шоу? Самое крупное происшествие по эту сторону водораздела за последние годы. Вообще-то, Симмонс звякнул мне сразу же, как послал сюда тебя, и заявил, что ему нужна статья в тысячу слов к восьми часам.

— Я думал, что этот тип Джин Платт и парни из отдела новостей делают этот материал.

— Ага, они занимаются фактами. Но Симмонс хочет, чтобы здесь также был настоящий писатель…

— Это не ты случайно?

— Ты очень проницателен… для фотографа.

Он исчез за спинами пожарных и репортеров. Я не разговаривал с ним почти час, но время от времени случайно видел, как он внимательно следит за работой пожарных, разглядывает, как они борются с непослушными шлангами и охраняют спины друг друга. Иногда Руди вытаскивал блокнот и что-то там чиркал. Но в основном он только наблюдал. Глядя, как он работает, я невольно вспомнил о том, что писатели сродни падальщикам — они роются в поисках деталей, которые, когда их складывают вместе, составляют цельную картину. Фотографы постоянно находятся в поисках того одного образа, который определит историю. Но писатель, если он, конечно, чего-то стоит, знает, что его профессия заключается в умении трансформировать маленькие события в захватывающий рассказ. И здесь необходимо найти золотую середину — история без яркой детали будет казаться плоской, прозаичной. Писатель, лишенный способности критически обозревать свою работу, оставляет у вас неприятное впечатление, что он не сумел ухватить чего-то главного в событиях, которые наблюдал.