Онлайн книга «Особые отношения»
Прошло несколько минут, врач вернулась: — Я поговорила с вашим супругом. Сообщила ему диагноз, поделилась своими соображениями, и он согласился, что вам лучше остаться здесь. Ваш муж отнесся с пониманием и к тому, что, по правилам нашей больницы мать и дитя госпитализируют вместе. Это к тому же позволит нам понаблюдать за Джеком, чтобы уж наверняка убедиться, что нет никаких побочных эффектов после этой легкой… Она остановилась и не произнесла вслух слова «передозировка». — В любом случае, ваш муж сказал, что сейчас ему нужно спешить на работу. Но он навестит вас вечером… Я снова зажала уши подушкой. Увидев это, врач прервала свой монолог, подошла к телефону и набрала какой-то номер. Положив трубку, она вернулась ко мне: — Не переживайте, все будет хорошо. Вы справитесь. Больше я ее не видела Пришли два санитара и укатили Джека Когда его каталка скрылась в дверях, вошла сестра и сказала: — Не волнуйтесь, сейчас и вы поедете следом за ним. Но я не волновалась. Я просто вообще ничего не чувствовала Какая-то всеобъемлющая онемелость — чувство, что ничто не имеет значения. Санитары вернулись за мной минут через десять. Меня привязали к каталке (но не туго) и вывезли в длинный коридор, по которому мы долго ехали, пока не добрались до грузового лифта В тусклом свете все казалось серым и неряшливым. В коридоре стоял противный химический запах дезинфекции, к которому примешивалась вонь от помоев. Но вот подошел лифт, двери открылись. Мою каталку втолкнули внутрь, и мы поехали вверх. Снова отворились двери, и меня вытолкнули в другой длинный серый коридор. Мы подъехали к крепким дверям Стекло на них было забрано металлической сеткой, справа от двери на стене располагался кодовый замок. Над замком была табличка с двумя словами на ней: «Психиатрическое отделение». Санитар набрал код, раздался металлический щелчок, и меня втолкнули внутрь. Дверь тут же захлопнулись за мной, бесповоротно, с глухим стуком. Очередной длинный коридор. Лежа на боку, я видела ряд стальных дверей, запертых снаружи на щеколды. Мы ехали все дальше по коридору, пока наконец не свернули направо и не попали в небольшое ответвление с обычными дверями. За ним начинался еще один коридор — там на дверях тоже не было пугающих замков и креплений, как на тех, что я видела вначале. Перед одной из таких дверей мы и остановились. Санитар открыл ее, и меня ввезли внутрь. Я оказалась в помещении примерно двенадцать на двенадцать футов, с зарешеченным окном, телевизором на кронштейне и двумя больничными кроватями. Обе сейчас были пусты, но, судя по какому-то барахлу, разбросанному на тумбочке у одной из них, соседка у меня уже была. В палату вошла сестра — под пятьдесят, с острыми чертами лица и крючковатым носом, в старомодных очках в черепаховой оправе. Она заговорила ровным, подчеркнуто спокойным голосом: — Салли? Я не ответила. Просто продолжала смотреть перед собой — несмотря на то, что все слышала и понимала. — Салли? Я прочитала ее фамилию на бирке: Шоу. — Джордж Бернард? — вдруг спросила я. Сестра внимательно посмотрела на меня: — Простите? — Джордж Бернард… Шоу, — пояснила я, а потом расхохоталась и долго не могла остановиться. Сестра спокойно улыбнулась в ответ: — Вообще-то, я Аманда Шоу. — Ничего смешнее я в жизни не слыхала — и принялась хохотать пуще прежнего. Сестра Шоу ничего не сказала, наоборот, позволила мне ржать как идиотке, пока я не выдохлась. — Ну, теперь все в порядке? — спросила она. Я снова свернулась в комок на своем ложе. Сестра кивнула санитару, и тот отстегнул ремни, что удерживали меня на каталке. — А сейчас, Салли, если не возражаете, эти джентльмены должны забрать каталку, поэтому… Я не двигалась. — Я бы хотела, чтобы вы сели, а об остальном мы позаботимся. Я не реагировала. — Салли, я еще раз к вам обращаюсь. Вы будете умницей, сядете сами, или попросим джентльмена вам помочь? Пауза. В ее ровном, спокойном голосе явно слышался намек на угрозу. Я села. — Хорошо, очень хорошо, — сказала сестра Шоу, — А теперь, как вы думаете, сумеете слезть с каталки? Я заколебалась. Сестра Шоу чуть наклонила голову, и два санитара встали по обе стороны от меня. Один шепнул: «Ну, давай, лапуля». Голос у него был смущенный, почти умоляющий. Я позволила им помочь мне слезть и довести меня до кровати. Затем, не говоря ни слова, они взялись за ручки каталки и выкатили ее из комнаты. — Вот и хорошо, — прокомментировала сестра Шоу. — А теперь я вам кое-что расскажу об отделении… Отделение. — Прежде всего, ваш малыш находится в палате в десяти шагах отсюда по коридору. И вы сможете видеть его, как только захотите, двадцать четыре часа в сутки. А можете брать его сюда, хотя мы предпочли бы, чтобы спал он у себя, это позволит вам как следует отдохнуть, вы сейчас очень в этом нуждаетесь. А вам позволит обезопасить его от меня, вырвать из моих когтей… — Следующее, что вы должны ясно понимать: вы здесь не арестантка В отличие от некоторых других содержащихся здесь больных, вы здесь не на принудительном лечении. Лечение… Рифма к с рассечению… — Так что, если вы надумаете выйти погулять или покинуть отделение, никто не будет чинить вам препятствий. Только поставьте в известность дежурную палатную сестру, что вы уходите. Потому что входная дверь всегда заперта… и еще потому что мы не хотим, чтобы психованная дамочка вроде вас сбежала отсюда с ребенком… особенно учитывая, что вы все время хотите ему навредить. — У вас есть вопросы? Я потрясла головой. — Прекрасно. Ваша ночная рубашка в шкафчике у кровати, так что, если вас не затруднит, переоденьтесь сейчас, а я распоряжусь, чтобы ваши вещи почистили. Потому что я на них наблевала. — Я так понимаю, у вас давно маковой росинки во рту не было, так что я вам сейчас пришлю что-нибудь поесть. Но первым делом не хотите взглянуть на сынишку? Длинная пауза. В конце концов я отрицательно помотала головой. Сестра Шоу была сама рассудительность. — Ну как хотите. Но помните — чтобы его увидеть, вам нужно просто позвонить вот в этот звонок, рядом с кроватью. Но захочет ли он видеть меня? Особенно после того, как я его отравила. Неудивительно, что он всегда плачет, если я рядом. Он сразу ощутил, что я к нему ничего не чувствую. — О, еще одно, последнее: наш психиатр, доктор Родейл, осмотрит вас через два часа. Хорошо? Жду не дождусь. |