Онлайн книга «Капитуляция»
Виктория кивнула, устраиваясь напротив Лукаса: — Потому что теперь его не принимают в клубах? Лукас потер больную ногу: — Есть и другие причины — в прошлом… Виктория пристально посмотрела на него: — Что в прошлом, Лукас? — В тот день, когда мне продырявили ногу, Эджворт тоже был там. — Он участвовал в сражении? — He совсем, — ответил Лукас, — скажем так: он предпочел наблюдать за битвой с безопасного расстояния. Виктория наконец поняла: — Он испугался и сбежал? — В сражении всякое случается. Эджворт не первый и не последний. Кто знает, если бы у всех было достаточно здравого смысла, чтобы вовремя сбежать и прекратить истреблять друг друга, войны бы кончились. Виктория удивилась: — Лукас, ты… ты даже не презираешь его за трусость? — В общем-то нет. Конечно, вряд ли достоин восхищения человек, струсивший под огнем, однако… — Однако! — Однако я могу его понять. — Он вызывающе посмотрел на Викторию и добавил: — Понять и посочувствовать. Со страхом совладать очень трудно, к тому же война — не лучший способ решать проблемы. Может быть, я мало чему научился в армии, но в этом я уверен. Мне нетрудно простить человека, который предпочел сбежать в разгар сражения. Если как следует поразмыслить, такой поступок кажется вполне разумным. Виктория уже оправилась от первоначального возмущения и задумалась над его словами: — В каком-то смысле ты прав, Лукас, но смотри, чтобы приятели из клуба не услышали твоих признаний. Он улыбнулся: — Я не такой дурак, дорогая. Я говорю об этом только с тобой. Только с тобой я могу быть откровенен. Виктория улыбнулась ему в ответ, чувствуй, как поднимается изнутри приятное тепло: — Лучше этого ты еще ничего не говорил мне, Лукас. Я так рада, что ты доверяешь мне. Ведь я тоже могу довериться только тебе. Я рассказываю тебе даже то, что никогда не рассказывала тете Клео. — И я рад, — просто ответил он. Виктория улыбнулась счастливой улыбкой. — И все же, как бы ты ни относился к трусости в сражении, я уверена, сам ты на такое не способен. Эджворт это тоже понимает. Поэтому он ненавидит тебя, да? Он знает, что ты видел, как он удирал? — Дело еще и в другом, главное — я видел, чем он занимался после битвы. Он вернулся на поле сражения, чтобы мародерствовать. Виктория широко распахнула глаза. — Боже милосердный, я едва верю своим ушам! — Тут новая мысль потрясла ее: — Он знал, что ты тоже лежишь там, раненый? Он видел тебя? — Он видел меня. — И не помог тебе? — Он решил, что я в любом случае не протяну долго, а он был слишком занят, отыскивая кольца, часы и прочие безделушки, — пояснил Лукас. Виктория вскочила на ноги и в ярости принялась расхаживать по комнате. Никогда в жизни она не испытывала такого гнева! — Как только увижу мерзавца, я… я не знаю, что с ним сделаю. Как он мог поступить так подло? Бросить тебя умирать! Такое не прощается! — Я готов согласиться с тобой: его поступок иначе как подлым не назовешь. Но с тех пор Эджворт редко поступает честно, — угрюмо проворчал Лукас. — Да уж, конечно! Наверное, Изабелле Рикотт стало известно о его жульничестве за картами, и она бросила его. Она хоть и предпочитает слабых мужчин, но такая слабость даже ей не могла прийтись по душе. — Вероятно. Виктория вновь резко развернулась и направилась в другой конец комнаты. — Значит, ты полагаешь, что за всем стоит Эджворт? Он затаил на тебя злобу, потому что тебе известна вся правда о нем? — Вполне возможно. Я никак не отделаюсь от мысли, что на самом деле он знает гораздо больше, чем сказал мне сегодня. Я предупредил его: если еще что-нибудь с нами случится, ему придется иметь дело со мной. Виктория внимательно посмотрела на Лукаса: — Но ты не уверен — на все сто процентов, — что в наших неприятностях виноват именно он? — Думаю, тут еще придется поломать голову. — Потому что жертвой некоторых из нападений была выбрана я? — Вполне возможно, Эджворт выбрал тебя в качестве жертвы, чтобы таким образом отомстить мне, — произнес Лукас. Виктория присела на край кровати: — Как все неубедительно. Мы ни на шаг не продвинулись в нашем расследовании. — Надо выждать. Если наши неприятности прекратятся, мы придем к выводу, что я вовремя предупредил Эджворта. — Верно. — Нахмурившись, Виктория обдумывала его слова. — Но если все это будет продолжаться, придется исследовать и другую версию: мой отчим жив. — Независимо от того, каких результатов мы добьемся в расследовании, в другой области наметился определенный прогресс, — весело продолжил Лукас. Виктория заинтересованно глянула на него: — И в чем же? — Ты призналась, что я могу соблазнить тебя в любой момент, как только захочу. — Ах, ты об этом… — Виктория почувствовала, как краска заливает ей щеки. Лукас подошел к ней: — Да, я об этом. Тебе, любовь моя, наверное, покажется это неважным, но для меня твое признание значит очень много. Понимаешь, я получил великую надежду. В один прекрасный день ты наконец решишься сделать последний шаг и признаешься мне в любви. Виктория поднялась и отошла от него. — Ты не должен придавать слишком большое значение моим словам. Когда мы выходили из кареты, я очень сердилась на тебя и не следила за тем, что говорю. Лукас улыбнулся: — Неужели ты хочешь отречься от своих слов? Тебе вряд ли это удастся, дорогая. Я не допущу. Виктория вздохнула, отступая еще на шаг. — Но ты придаешь словам слишком большое значение. Ты думаешь, что добился капитуляции. Я убеждена, именно так ты и думаешь. — Ты боишься капитуляции, Викки? — Для меня это невыносимо! — Она отступила еще на шаг, прижимаясь к стене. Лукас шагнул к ней, и глаза Виктории испуганно расширились. Лукас подошел к ней вплотную, его глаза светились радостью. Он очень осторожно прижал Викторию к стене, поймав ее запясгья. Его губы были совсем рядом, она чувствовала его дыхание. — Невыносимо? Хм-м… Прекрасно, мадам. В таком случае давайте назовем это еще одним шагом в наших мирных переговорах, а не шагом к капитуляции — почему бы и нет? Виктория затаила дыхание. |