Онлайн книга «Авдотья и Пифагор»
|
Бизнес же мог стать довольно крупным, и его колесики должны были вращаться безостановочно. Особенно с учетом специфики товара: пара дней безденежья — и уже отловленная живность бездарно протухнет, украв таким образом у бизнесменов изрядную толику денег. – А зачем мне все ваши подробности? — задал вопрос Марат Станиславович, но не ранее, чем досконально в этих подробностях разобрался. – Ну, вы же должны знать, куда инвестируете, — умильно улыбнулся Ли Чжень. – Давайте договоримся сразу, — сухо сказал Марат. — Я никуда не инвестирую. Инвестируете вы. Доверяете товарищу Никифору — замечательно. Вы его знаете, я — нет. А за деньги отвечаете передо мной лично. – Конечно, конечно, — закивал головой Ли Чжень. — Мы просто берем в долг ранее оговоренную сумму. Под ранее оговоренные проценты. – Совершенно верно, — на этот раз согласился Кураев-младший. – Отлично, — обрадовался китаец. — А по последнему вопросу с миграционной службой тоже получается? – Думаю, да, — ответил Марат. — Окончательно скажу вечером. Сумма вас устроила? – Как в прошлый раз, — кивнул головой Ли Чжень. – Нет, — сказал Марат. — Как в этот раз. Вы мне напишете расписку в получении денег, по первой части разговора. А я выполню условия второй части. Деньги в этом случае гонять не придется. – Как не придется? — чуть не взвыл Ли Чжень. — Сумма кредита на тридцать процентов больше стоимости услуг. Да я вам еще и передал вчера… — Фразу он не закончил, нарвавшись на холодно-брезгливый взгляд. – Что бы вы хотели выяснить? — спокойно спросил Кураев. – Услуги выросли в цене? — зло спросил китаец. – Может, услуги выросли, — усмехнулся Марат. — А может, кредит подрос. Одно из двух. Если вы не согласны — отказываемся от сделки. Я еще ничего не начал. Вчерашнее верну немедленно. – Нет, не отказываемся, — угрюмо согласился Ли Чжень. — Это называется — выворачивание рук. – Вы отлично овладели русским языком, — сомнительно похвалил его молодой банкир. – А вы — семейными навыками, — ответил китаец. – Благодарю вас, — церемонно раскланялся Кураев. — Ну, мы пойдем? Он взял расписку и удалился со Знобиным под сверлящим взглядом Ли Чженя и безразличным — сопливого Никифора. Документы, которые он должен был продвинуть своими каналами, китаец привез ему еще вчера. Вместе с одним интересным мешочком. Холщовый такой мешочек. Тяжеленький. Внутри — золотой песок, несколько мелких самородков и один довольно крупный. Можно было бы, конечно, заставить его расплатиться более привычными средствами, но почему-то Марату захотелось мешочек взять и привезти его Дуняхе, своей женщине. Пусть знает, с кем связала судьбу. На сегодня оставалась последняя и, возможно, самая важная встреча. Прошла она удивительно быстро и буднично. Снова в ресторане. Довольно простецком, зато с непрозрачными стенками, надежно разделяющими столики от нескромных взглядов соседей. Мужчина за столиком казался типичным представителем власти: красноватое лицо, уверенный взгляд маленьких, широко расставленных глазок, серый богатый, хоть и плохо сидящий костюм. Марат подумал, что такие правили Русью вечно: и при Владимире, и при татарах, куда ж без них, и при царе-батюшке, и при большевиках… Собственно, менялись только декорации, суть власти на Руси не менялась никогда. Да и сословий, по большому счету, было только два: баре да холопы. Причем, в отличие от идей Станислава Маратовича, в жизни баре почти всегда одновременно были еще и холопами — перед вышестоящими барами. А холопы почти всегда были барами: у самого нищего селянина имелась еще более бесправная жена, а у той — невестка. Невестка же могла гонять детишек. Ну а тем оставалось только попинать дворовую жучку да помахать прутиком перед гусями. – Андрей Степанович, документы я принес. – Сколько там китаез? — лениво спросил начальник, опрокинув первую запотевшую рюмку. – Около двухсот. – А сколько в лесу будет околачиваться? – Половина. Но кто ж их в лесу посчитает? – Найдутся желающие, — хмыкнул представитель власти. — Ладно, сделаю. Давай бумаги. Марат подвинул к нему два пакета с папками. Деньги лежали там же. – Ну, я пойду? — спросил Кураев. — Погоди! — Собеседник уже шумно хлебал горячий борщ. — Тут проблемы некие нарисовались, — наконец сказал он. — В Счетной палате. Отцу скажешь при личной встрече. В прошлый раз он разрулил. – Хорошо, — пообещал Марат. — Но я деталей не знаю. – Тебе и не надо, — невежливо ответил начальник. — Передай отцу, и все. Я в Москве буду через две недели. Пусть он не ждет, начинает. Приеду — расплачусь сразу. – Хорошо, — снова повторил Марат. Вышел из ресторана со смешанным чувством. Краснолицый дядька был необходим в их здешнем бизнесе, но не стал от этого более приятным в общении. Впрочем, Марату с ним детей не крестить, и в отличие от Кураева-старшего у него нет мессианских планов на будущее России. Честно говоря, у него вообще нет совместных с Россией планов. Родина — не Родина, для Марата все эти пафосы — пустой звук. Зарабатывать здесь классно, что он и делает. А вот жить… Марат вовсе не был уверен, что останется здесь надолго, тем более навсегда. И его будущий сын, возможно, будет иметь с этой страной еще меньше общего, чем он сам. На вечер планов никаких не было. В номер тоже пока не хотелось. Друзей здесь Марат так и не завел, хотя летал довольно часто. Отец как-то намекнул, что молодому мужчине не грех и развлечься в долгой командировке, но с этим тоже были проблемы: секса ему хотелось только с Дуняхой. Вот же приворожила. С детства как зельем опоенный. Он попросил Знобина отвезти его в отель. Поужинает в одиночестве, пойдет пройдется вдоль моря, потом поплавает в бассейне, потом попорхает по Сети — а там уже и спать пора, под неудовлетворенные мужские мысли. Все намеченное к вечеру осуществил. Правда, придя с гулянья — удалось даже полюбоваться лунной дорожкой на черной глади океана, — пережил что-то вроде легкого шока. Зашел из полной темноты в неполную, в слабо освещенное фойе, и наткнулся взглядом на… Дуняху. Даже не сразу сообразил, что как-то не так одета: те же полные, но не толстые плечи, налитая, но не обвислая грудь, и глаза серые, большие, Дуняхины. Вышибли из наваждения черные чулки в крупную сеточку. Они отлично обтягивали и демонстрировали главный товар девицы, очень наглядно и сексуально. Да уж, Дуняха такие никогда не наденет! |