Книга Мой верный рыцарь, страница 23 – Кристина Додд

– Откуда вам знать? – Дэвид откинул с лица волосы. – Ваши служанки называют вас старейшей вдовой-девственницей в Англии.

По своему обычаю она восприняла это хладнокровно.

– Я хотела сказать, что не нуждаюсь в муже для защиты. Проще было нанять вас.

Элисон не отрицала своей девственности, отметил он про себя.

– А я хотел сказать, что вам бы стоило взять мужчину к себе в постель и обнаружить, чего вам не хватает.

– Я полагаю, у вас есть наготове претендент.

Улыбаясь своей самой сногсшибательной улыбкой, он откинул в сторону последнюю длинную прядь.

– А почему бы и не я сам?

– Потому что вы – барон из мелких землевладельцев. Что вы можете мне дать?

– Удовольствие.

Его откровенность ошеломила ее, но она тут же отрезвела.

– И ребенка через девять месяцев. Тогда нам пришлось бы составлять брачный контракт, и вы не могли бы дать мне ничего, равного тому, что я уже имею.

– По-моему, куда важнее вопрос о том, что бы могли мне дать вы. – Он с удовлетворением увидел, как она раскрыла от изумления рот. – Такое богатство, как ваше, мне и во сне не снилось. – Дэвид вздохнул. – Церковники говорят, что за деньги счастье не купишь, но я хотел бы попробовать.

– Значит, вы признаете, что вам нужно только мое богатство, как и тысячам других рыцарей?

Дэвид был вне себя от восторга. Элисон не отвергла его сразу же со смехом. Маленькая рыбка шла на его приманку.

– Вовсе нет. У вас великолепные земли, но вы тоже очень привлекательны. – Она хотела было возразить, но он добавил: – Когда вы молчите. Только это бывает нечасто. Я человек смирный. Правда, я доказал, что я сильнее всех рыцарей в Англии. Всех, кроме одного, – добавил он сквозь зубы. – Но мне нет необходимости доказывать, что я сильнее женщин. Я их не обижаю. Свою покойную жену я никогда и пальцем не тронул. Спросите у любого из моих людей. Я не бью слабых и не обижаюсь, если женщина жалит меня своим языком. – Он наклонился к ней. – Со мной, миледи, вы можете всегда быть правы, и я ничего не буду иметь против.

– Я и так всегда права, – сказала она нетвердым голосом.

– Мужчина не раздумывая мог бы убить такую женщину, как вы. – Он взял ножницы у нее из рук. – Ради себя самой вам лучше выйти за того, кто отвечает на ваши насмешки острым словцом, а не ударом. – Дэвид сам отстриг последнюю длинную прядь своих волос.

– О нет, – кинулась к нему Элисон. – Смотрите, что вы наделали!

– А что?

– Вы отрезали криво. – Она снова расчесала ему волосы, распрямила их, разгладила и покачала головой. – Теперь мне снова придется стричь вам перед. В замке все подумают, что я разучилась.

– Не можете же вы все делать сами. Вы не можете быть одновременно хозяйкой, главным рыцарем и цирюльником. Это слишком большая нагрузка для одного человека. Поверьте мне, я знаю по опыту. – Он похлопал себя по груди. – Я тоже пытался делать все один. Вместе мы бы разделили наши обязанности пополам.

– И удвоили бы заботы.

Пусть ей и не удалось подровнять ему волосы, он утешился мыслью, что они снова отрастут.

– Король желает, чтобы вы вышли замуж, и вы будете замужем. Вы спрашивали, какие преимущества принесет вам брак. Разве вам недостаточно того, что у вас всегда будет преимущество перед вашим мужем?

Она пристально осмотрела результаты своего труда. Снова расчесав ему волосы, Элисон пригладила челку и близко наклонилась к его лицу. Дэвид снова ощутил прикосновение ножниц, но тепло ее рук согрело их.

– Замужняя женщина – собственность своего мужа. Она не может ничего сделать без его разрешения. – Она отошла и посмотрела на него со стороны. Кошачья улыбка пробежала у нее по губам, но тут же исчезла под его пристальным взглядом. – Все преимущества утрачиваются с подписанием брачного контракта.

– Вы к себе несправедливы. Предупреждаю вас, леди Элисон, что я намерен показать вам преимущество, которое вы всегда будете иметь передо мной. – Дэвид громко засмеялся. – Подойдите сюда.

– Что? – Элисон отступила на шаг, что было для нее проявлением крайней настороженности.

– Мне нужна помощь, чтобы надеть это платье и кольчугу, а у меня нет сквайра.

– Я вам его найду.

– Я буду очень благодарен. – Дэвид наклонил голову.

С минуту она колебалась, а потом подошла к нему.

– А пока я вам помогу.

Что за храбрая женщина! Глупая, но храбрая.

– Если ваш нож отточен, я вас побрею, прежде чем вам одеваться.

Он вспомнил молчаливую угрозу ножниц. А теперь она хотела приставить ему нож к горлу!

– Нет, благодарю вас.

Элисон одарила его улыбкой, и он почувствовал, как ловко она поставила его на место. Но другие, еще более могущественные люди тоже пытались ставить его на место. Дэвид оказывался и в более трудных положениях и всегда выходил из них закаленным, окрепшим духом, недосягаемым. Тяжелая жизнь многому его научила, и в этом у него было преимущество перед этой высокородной леди. Только он не должен об этом забывать.

Когда Дэвид снял с плеч полотенце и вытер себе шею, Элисон разложила на столе тунику и котту.

Категорическим тоном, словно разбаловавшемуся ребенку, она приказала ему:

– Поднимите руки.

Он повиновался, напрягая мускулы.

– Вам не кажется, что я чересчур худ?

– Да, – согласилась Элисон, одергивая на нем тунику, чтобы прикрыть его наготу. – Но если вы будете есть, как вчера вечером, вы скоро опять поправитесь.

Элисон осмотрела его с ног до головы, и он отчетливо увидел в ее глазах довольный блеск.

– Тогда вы вернете себе свой титул. И опять станете самым знаменитым наемником в Англии.

Лучше бы она в него нож всадила! С момента своего прибытия в замок Дэвид всячески старался забыть о своем поражении, а теперь она j упомянула об этом небрежно, как будто не было никаких сомнений, что он вернет себе былую славу. Он-то знал, что этому не бывать. Дэвид знал, что его мастерство не на высоте, еще до того, как завоевал себе Мэри с ее землями, а все последние годы он был скорее фермером и овцеводом, а не воином. Только хитрость и опыт спасали его от неминуемого и унизительного поражения на глазах короля.

Значит, вот как она себя высоко ценит! Чтобы завоевать ее, он снова должен стать легендарным наемником. Но это было невозможно, и он это знал.

– Что? – недоуменно спросила Элисон, как будто прочитав его мысли.

Она вроде бы и не поняла, какую боль она причинила ему своей уверенностью. На лице у нее не было и тени коварства. Но ведь ее лицо всегда было бесстрастным.