Книга Свеча в окне, страница 63 – Кристина Додд

— Которая слепа.

— Черт побери!

Уильяму приходилось слишком часто выслушивать это.

— Это что, так важно?

Пораженные, но обрадованные такой реакцией, братья заерзали и уселись поудобнее, осмысливая мотивы поступка Уильяма.

— Вовсе нет, — произнес Джон. — Но она более уязвима, чем другие женщины. Вы готовы защищать ее?

Лицо Уильяма стало совершенно непроницаемым, а в глазах засветилась напряженная сосредоточенность.

— Вы что-то такое слышали? — тихо поинтересовался он.

— Ничего, но она — женщина, которая нуждается в более чем обычной защите. Мы просто…

Джон запнулся.

— Погодите-ка. А что мы должны были слышать?

— Это про похищение, — выпалил Клэр.

Все братья уставились на него. Клэр покраснел, а затем сжался, когда Уильям оглушительно кашлянул.

— Про похищение? — подчеркнуто сдержанно переспросил Ролло.

Клэр кивнул, посмотрев сначала на Уильяма, а затем на своего старшего брата.

— Расскажи-ка нам об этом, парень, — приказал Клэру Ролло.

Уильям пристально наблюдал за Клэром, ожидая, когда тот решит, кому он больше предан: своим братьям или же рыцарю, который воспитывает его. Наконец Клэр сказал Ролло:

— Если мой лорд Уильям считает, что вы должны это услышать, то он даст знать об этом.

После чего он опустил голову, растерянный и вовсе не уверенный в том, что сделал верный выбор.

Ролло похлопал его по руке, а Джон обнял за плечи. Уильям посмотрел на них и решил, что обязанность, которая требовала от него любить братьев супруги, возможно, требует также проявления уважения и симпатии.

— Эта история гораздо запутанней, чем то, о чем вам бы мог поведать Клэр, и я был бы рад вашему благосклонному вниманию.

Опуская значительные подробности, Уильям рассказал братьям о происшествии, в результате которого он был ослеплен, о похищении и сохраняющейся угрозе от таинственного незнакомца. Братья выслушали его недоверчиво, не промолвив ни слова, пока он не завершил рассказ.

— Я не скажу вам, кого подозреваю в первую очередь. Я опасаюсь, что вы полностью сосредоточите на них свое внимание. Наблюдайте за всеми.

— Да! — вырвалось у Ролло. — Невероятная история.

— Вы по-прежнему одобряете мое решение взять в супруги вашу сестру?

К удивлению Уильяма, братья разразились хохотом, в котором слышались в различной степени ирония и веселье.

— О, вопрос об одобрении и не стоит. Что толку, если мы не одобрим этот брак? Раз Сора решила добиться вас, она добьется. Нам от нее не поздоровится, если мы станем вмешиваться.

— Тогда почему она не желает венчаться? — настаивал Уильям.

Ролло резко спросил:

— Почему вы так говорите, милорд?

— О, она пойдет под венец, но без охоты. Сора предпочла бы оставаться в тени, принимая скромные знаки моего внимания и находясь в зависимости от моей доброй воли.

Горечь слов Уильяма вырвалась наружу, и один за другим братья отвели глаза. Уход братьев от ответа поведал Уильяму больше, чем они того желали.

— Итак, вам известно, почему. Прошу вас, объясните мне эту загадку, ибо я страдаю от удара, нанесенного… моей гордости.

Юноши взглянули на Дадли, ожидая, что он скажет от их имени.

— Это наследие, полученное ею от нашего отца, — мягко произнес он.

— Что ты такое говоришь? — спросил Уильям. — Он ничего ей не оставил.

— Наш отец всех нас наделил каким-нибудь грехом, как злой волшебник при крещении.

Уильям пристально посмотрел на братьев. Они сидели уже не с небрежным изяществом, а ерзали, словно в скамье появились щепки. Дадли пояснил:

— Мы — мужчины, не обезображенные шрамами, прекрасные внешне. Но шрамы в наших душах оставил Теобальд.

Дадли прикоснулся к простому крестику, висевшему у него на шее, и это был первый признак нервозности, который отметил у него Уильям.

— Джон не пьет ни капли вина. Он страшится того чудовища, которое затаилось в душе каждого человека, и ждет, когда бдительность притупится, чтобы вырваться наружу. Ролло никогда не станет бить свою жену, как бы она того ни заслужила. Он питает отвращение к жестокости по отношению к женщинам. Что до меня, то что ж, я благодарен Господу за свое призвание, которое освобождает меня от семейных тягостей, ибо я испытываю острую боязнь оскорбить кого-нибудь словом или делом.

— А я? — с невинным порывом спросил Клэр. Дадли улыбнулся ему.

— Ты — совершенство.

Клэр по-прежнему смотрел на него снизу вверх и ждал, поэтому Дадли пояснил:

— Иногда мне кажется, что ты совсем чуточку робок. На глазах Клэра внезапно, словно летняя гроза, появились слезы.

— Ты и вправду считаешь, что он робок? — вмешался Уильям. — Я не замечал.

Улыбка на-лице мальчика появилась так же внезапно, как и слезы, и Дадли подмигнул Уильяму.

— Я понимаю, — серьезно заявил Уильям. — Неужели и у этого малыша есть какие-то шрамы?

Блэйз пропел ясным голоском:

— У меня есть ссадина на коленке и еще по одной ссадине на локтях, но мама говорит, что это не шрамы.

Пораженный Уильям уставился на него. Джон рассмеялся.

— Вы впервые услышали, как он заговорил?

— Да.

Взгляд его скользнул по горделиво и радостно застывшим лицам братьев.

— Он все понимает?

— И немножко говорит, — подтвердил Джон. — Но когда он говорит, то ведет себя дипломатично по отношению к нам, это точно. Наш отец боится Блэйза, а наша маленькая мачеха его защищает. Как хозяйка замка она из себя ничего не представляет, но как мать — она неистовая защитница.

Потерев руками глаза, Уильям произнес:

— Тогда скажите мне, в чем же ущербность Соры?

— Чувство ненужности.

Вспоминая о том, что рассказывала Мод о поведении Теобальда, Уильям понял слова Джона.

— Но и я не Бог весть что из себя представляю.

— Это ложная скромность, милорд. Вы очень богаты и являетесь единственным наследником великой фамилии. Вы самый великий воин Англии, и многие вами восхищаются.

— У меня вспыльчивый характер, я груб. и невоспитан, я не интересуюсь ни политикой, ни жизнью двора. Зимой я сижу перед жарким огнем, а летом скачу по лесам. Я люблю сражаться, охотиться и есть. Неужели я произвожу впечатление завидной пары для женщины?

— Вы производите впечатление простого человека.

Уильям пожал плечами в знак несогласия.