Книга Магазинчик на Цветочной улице, страница 49 – Дебби Макомбер

Я так хорошо помню тот вечер, потому что в глубине души была убеждена, что умру, не дождавшись нового года. Отец был единственным, кто поверил в меня, кто настаивал, что я непременно обману смерть и во второй раз.

— Он попросил меня описать один идеальный день, — сказала я Брэду.

Я понимала, он заставляет меня признать, что я действительно хочу жить. Эта просьба была его средством втянуть меня в будущее. В будущее, которого, по моему твердому убеждению, у меня никогда не будет.

— И что ты ему сказала? — Брэд наклонился вперед и сомкнул руки вокруг своей кружки.

Я на несколько секунд закрыла глаза.

— Что хочу проснуться в своей постели, а не на больничной койке.

— Тут я ни в чем не могу тебя обвинить.

Я широко улыбнулась. С Брэдом было на удивление легко говорить о себе.

— Затем я хотела бы нюхать цветы, побывать у воды и почувствовать солнечные лучи на своем лице.

— На тихоокеанском северо-западе? — улыбнулся он, задавая вопрос, и я не удержалась и рассмеялась в ответ.

— Мой идеальный день бывает в конце лета, когда у нас много солнца. — Эта среда была тому хорошим примером. — А теперь не отвлекай меня.

— Угу.

Его глаза блестели, и на мгновение я была так зачарована, что пришлось отвести взгляд.

— Я проснусь от солнечного луча под пение птиц, — продолжала я, — и мой идеальный день начнется с чашки крепкого кофе и теплого круассана. Я неспешно пройдусь по морскому берегу.

— А потом?

— Я буду вязать.

Я вспомнила, каким удивленным показался мне отец, услышав от меня это. Ему не следовало бы так удивляться. К тому времени я вязала уже несколько лет. Я помню, как мое желание вязать — считать вязание частью моего идеального дня — беспокоило его. Вязание, по его мнению, деятельность, требующая уединения, и скоро я превращусь в затворницу.

— Вязать в собственном магазинчике пряжи? — тихо спросил Брэд.

— Вроде того.

То, что я больше всего люблю в вязании, так это общество других любителей вязать. Как только я случайно натыкаюсь на человека (обычно это женщина, но не обязательно), который вяжет, это похоже на обретение давно потерянного друга. Мы сразу же устанавливаем дружеские отношения. И не важно, что всего несколько секунд до этого мы были незнакомцами, но сразу же определяем, что нас связывает. Я разговаривала с другими любителями вязания в приемных врачей, в очередях гастронома — вообще повсюду. Мы обменивались ужасными историями об опечатках в узорах и незаконченных изделиях. И мы все любим похвастать покупками невероятно хорошей пряжи и, конечно, обсудить свои текущие достижения.

— Я хотела помогать людям открывать те чувства удовлетворения и гордости, которые испытываю сама, когда заканчиваю вязать изделие для того, кого люблю.

«Лучше и не скажешь», — подумала я.

— И чем закончится твой идеальный день?

— Музыкой, и шампанским, и мерцанием свечей, — сказала я застенчиво, что было правдой лишь отчасти. Отцу я сказала, что хочу закончить свой день танцами.

Мой папа сказал мне, что у меня будет такой идеальный день. Только никто из нас не знал, что его не будет здесь, чтобы насладиться им со мной.

— Что-то не так? — спросил Брэд, пристально на меня глядя.

Я покачала головой.

— Просто подумала о том, как сильно мне не хватает отца.

К моему удивлению, Брэд протянул руку через стол и сжал мои пальцы.

— У тебя было не самое лучшее время, не так ли?

Я разозлилась. Мне не нужно ни его сочувствия, ни его жалости. Чего я хотела больше всего, так это быть нормальной. Одним из моих самых страшных опасений было то, что я больше не смогу понять, что такое быть нормальной.

— Рак — это часть меня, но не все. Сегодня у меня ремиссия, но я не могу ничего сказать о том, что будет завтра или на следующей неделе. Я постоянно находилась в режиме ожидания с тех пор, как мне перевалило за двадцать, но теперь все миновало. И меня спасли не только врачи или медицина, особенно потому, что я эмоционально умерла, когда узнала, что рак вернулся. — Я глубоко вздохнула. — Мой отец не позволял мне сдаваться, и, когда я открыла для себя вязание, почувствовала, словно нашла Святой Грааль, потому что было нечто, что я могла делать самостоятельно и без посторонней помощи. Я могу делать это лежа в кровати, если нужно. Это был способ доказать, что я — больше чем просто жертва.

Взгляд Брэда стал мрачным, и я подумала, что он действительно слышит меня.

— Ты хочешь меня еще о чем-то спросить? — Я выпрямилась, приготовившись держать оборону.

Улыбка приподняла уголки его рта.

— Почему тебе понадобилось так много времени, чтобы сказать «да» и пойти выпить со мной пива?

— Отношения не входят в мой идеальный день, — поддразнила его я, хотя это было далеко от правды.

— Нет, серьезно, я хочу знать.

В основном, полагаю, потому, что я боялась отказа. Но я сказала только:

— Не знаю.

— Ты хочешь снова пойти со мной куда-нибудь?

Наши взгляды встретились. Я кивнула.

— Хорошо, потому что у меня осталось всего несколько минут, а я хочу, чтобы мы узнали друг друга получше.

Мы еще немного поговорили, и у меня наконец появилась возможность задать ему несколько личных вопросов, в основном о его браке и сыне.

Через сорок минут я припарковалась перед домом Маргарет и Мэтта. Я отдавала себе отчет, что никогда не появлялась у сестры без приглашения. Если хорошенько подумать, то пожалуй что она вряд ли когда-либо меня приглашала — и вот я была здесь, такая возбужденная, что не могла стоять спокойно. Я просто умирала от желания поговорить с кем-то, а поскольку сестра практически втянула меня во все это, я полагаю, этим кем-то должна быть именно она.

Я позвонила в дверной звонок, а потом отступила, опасаясь, что сестра не пригласит меня войти в дом. Ответила Хейли. Увидев меня, она завизжала от радости и, оставив меня стоять на крыльце, побежала искать мать.

— Лидия, — Маргарет ворвалась в прихожую и остановилась по другую сторону закрытой проволочной сетки на двери, — это ты?

— Я же говорю, это она, — сказала Хейли из-за спины матери.

Моя сестра отперла дверную проволочную сетку и распахнула дверь, чтобы впустить меня.

— Я обычно не захожу без предупреждения, — сказала я, — но мне очень захотелось рассказать тебе о своей встрече с Брэдом.

— Матерь Божья, это было сегодня!

Глаза моей сестры загорелись, когда она тащила меня в дом. Прежде чем я успела сообразить, что происходит, она усадила меня за кухонный стол и поднялась на лесенку перед холодильником, встав на цыпочки и вынимая бутылку со спиртным из шкафчика, висящего над ним.