Онлайн книга «Крик в ночи»
|
– А почему этого следовало ожидать? – с горящими от любопытства глазами спросил Шмаков. – Я тоже задала ей этот вопрос, а мама ответила: «Маня, тебе еще рано этим интересоваться». – И все? – Все. Мама, если не хочет ни за что не скажет. Мы с Сашкой это долго обсуждали… И решили, что, наверное, у нее компания плохая была. – Компания? Какая компания? – Ну, друзья там, знакомые всякие… – А ты, случайно, не знаешь, ее уже похоронили? – Случайно, знаю! Похоронили. – Где? На каком кладбище? – Ее не в Москве похоронили, а в Пскове. Она родом из Пскова. – Это плохо! – вырвалось у Шмакова. – До Пскова нам не добраться. – Зачем вам добираться до Пскова? – опешила Маня. – Могилу раскапывать собрались? – Ты что, спятила? – закричал Шмаков. – Даже не произноси такие ужасы! – Понимаешь, Маня, у Лехи была одна идея, – предупреждая дальнейшие расспросы, сказал Гошка. – Но раз дела так обстоят, то и говорить об этом смысла не имеет… А твоя мама сейчас в Москве? – Нет. Она в Венгрии снимается, вернется только на следующей неделе. – Тоже плохо! – Наоборот, хорошо! – Почему? – Потому что из мамы слова лишнего не вытянешь, но я знаю одну тетку… – Какую тетку? – насторожился Гошка. – Она артистка, старая, всю жизнь играет в эпизодах, она тоже с ними снималась в том фильме. – И что? – А то, что она страшная болтушка, норовит все рассказать, что знает и чего не знает тоже. – Но под каким предлогом мы к ней обратимся? – Я знаю! – заявил вдруг Шмаков. – Говоришь, она всю жизнь в эпизодах снимается? – Ну да. – Значит, славы тетенька не добрала. И если ты, Маня, скажешь, что мы, допустим, ее фанаты… – Глупости, какие фанаты? – сморщила носик Маня. – У таких актрис фанатов не бывает… – А чего у них бывает? – поинтересовался Шмаков. – Ну, вообще-то она довольно известная, в лицо ее многие узнают. – Но как к ней подобраться-то? – спросил Гошка. Маня задумалась. – А может, рассказать ей всю правду, а? – предложила девочка по некотором размышлении. – Она мировая тетка. – Какую правду ты собираешься ей рассказать? – удивился Гошка. – Как «какую»? Обыкновенную! Скажем, что вы случайно оказались на Майорке, что вы хотите расследовать это дело… – А она нас на смех не поднимет? – Да ты что! Если хочешь знать, я ей рассказывала про тебя, про нас… Ну, про ту историю, как мы старушку спасали… – Она поверила? – А как же иначе? Ей все можно рассказывать… – Ну, Маня, тогда попробуй организовать нам встречу с ней. – Сейчас! – кивнула Маня и подошла к телефону. «Во дает, – подумал Гошка. – Сказано – сделано! Молодчина Маня!» – Ее дома нет, – огорченно сказала она. – На съемках, наверно. Но вы не беспокойтесь, я ей дозвонюсь обязательно. – Если она в Москве, – скептически произнес Шмаков. – Ну, я бы знала, если бы она куда-нибудь уехала. Она нас с Сашей опекает… – Что-то летом я ее опеки не заметил… – проронил Гошка. – А вот тогда ее и вправду в Москве не было, она в деревню к сестре уезжала. Видел бы ты, сколько она нам варенья наварила в деревне! Непонятно, как и довезла! Ладно, с этим все ясно. Гошка, лучше расскажи про Майорку! Ты фотки делал? – Конечно. Надо только отнести в проявку. – Он на Майорке не только убийцу выслеживал, он, между прочим, там папашку своего встретил, – доложил Шмаков. – Как? – Вот так! – Гош, это правда? – Правда. – Ой, расскажи! Пришлось Гошке еще раз рассказать о встрече с отцом. – Здорово! Гошка, ты рад? – Ну, рад, в общем… – Гошка с папой повстречался, на виндсерфинге качался… – выпалила вдруг Маня. – Чего-чего? Стихи, что ли, забацала? – удивился Леха. – С ней это бывает, – засмеялся Гошка. – Только на виндсерфинге не качаются. Это ж не качели. – Очень даже качаются. На волнах! Что я, виндсерфинга не видела! – обиделась Маня. – Ну, если на волнах… – сжалился над ней Гошка. – А дальше что? – Дальше я еще не придумала. Сейчас-сейчас… кушал рыбу, пил компот… – После пучило живот! – докончил строчку Шмаков. – Вы сдурели, да? – возмутился Гошка. – Я про живот ничего не говорила! Нет, не так. Гошка с папой повстречался, на волнах он с ним качался, оба радовались встрече… – Представляешь, человече? – опять закончил строчку Леха. Гошка прыснул. – Лешка, ты что? Чего лезешь… – Не могу спокойно наблюдать муки творчества! Все тянет помочь девочке, я же благородный испанский дон! – Ты не дон, ты дурак! – твердо произнесла Маня. – Ну вот! Если б я, между прочим, был не дон, я бы тебе за дурака вмазал, но мое донство мне не позволяет! – Да, Леха, ты силен! – засмеялся Гошка. – Донство! А ты, Маня, заканчивай со стихами. – Я не виновата, они сами из меня лезут… Шмаков, ты не дон испанский, а обычный шкет болванский! Ой, честное слово, это само… – Плохо, Малыгина, просто скверно! – подражая учительнице литературы Инне Николаевне, проговорил Шмаков. – Шкет болванский! Бездарно! – Все, Леха, хватит! – вмешался Гошка, заметив слезы в Маниных глазах. – А я что? Я ничего, – ответил Шмаков. – Ладно, проехали, а ты мне вот что скажи. Вы того мужика, которому бабки передали, сфотали? – Как ты сказал? Сфотали? – взвилась Маня. – Так нельзя говорить! – Ох, она меня достала! – заскрипел зубами Шмаков. – Без тебя знаю, как можно, а как нельзя. – Незаметно что-то. – Ой, да заткнись ты! – Гошка, я все-таки твоя гостья, а он… – Леха! Если ты все время будешь задираться, мы никакого дела не сделаем. |