Книга Любовница, страница 32 – Аманда Квик

— Да… Мистер Энтони Додгсон. По слухам, у этого джентльмена сейчас очень сложное финансовое положение, и он стремится поправить его путем вложения средств в выгодные предприятия… Вы разве знакомы?

— Нет. — Ифигиния старалась не смотреть на побелевшее лицо Амелии. — Я никогда не встречалась с ним. Зато много слышала… Этот человек не относится к людям, с которыми мы хотим иметь дело, не правда ли, мисс Фарлей?

— Да… — еле слышно пробормотала кузина. Она судорожно сглотнула и попыталась еще раз справиться с голосом; — Нет, конечно же, нет…

Ифигиния решительно посмотрела на Адама:

— Передайте мистеру Додгсону, что мы отказываем ему в праве финансировать наш проект. Мы с мисс Фарлей, конечно, обсудим остальные кандидатуры, но лично я предпочитаю не допускать к участию людей богатых и влиятельных. Существует большая вероятность, что они захотят принять участие в управлении. Мы и без них превосходно, ведем дела.

— Хорошо. — Адам скользнул растерянным взглядом по взволнованным лицам кузин, потом с тревогой обернулся к Ифигинии:

— Могу я поинтересоваться причиной, по которой вы отказали Додгсону? Ведь он, безусловно, спросит меня об этом.

Ифигиния положила перед собой лист с эскизами будущей Брайт-Плейс.

— Можете сообщить мистеру Додгсону, что большинство наших инвесторов составляют вдовы и незамужние женщины.

— Я уже говорил ему об этом.

— Напомните ему также, что многие из них вынуждены работать гувернантками и компаньонками в богатых домах. А поскольку у мистера Додгсона репутация человека, известного совершенно недопустимым отношением к таким женщинам, то они ни за что не захотят иметь с ним дело.

— Я все понял, — сузил глаза Адам. — Я и не подозревал, что имею дело с подлецом. Теперь я с превеликим удовольствием сообщу ему, что инвестиционный фонд решительно отказывает ему в членстве.

Амелия с облегчением опустилась на стул. Листок бумаги трепетал в ее пальцах.

— Итак, закончим на этом. — Ифигиния склонилась над эскизами. — Давайте вернемся к работе.

Блестящий черный экипаж Маркуса с шиком остановился перед домом Ифигинии. Мастерс бросил вожжи лакею и спрыгнул на тротуар.

— Буду через несколько минут.

— Да, милорд. — Лакей осадил норовистых сильных жеребцов.

Когда Маркус поднялся на последнюю ступеньку, дверь распахнулась и из дома вышел строго одетый серьезный молодой человек.

— Прошу прощения… — Он помедлил, увидев Мастерса, и несколько раз моргнул, ослепленный весенним солнцем. Затем взгляд его упал на золотой крест, горящий на дверце черной кареты. — …Милорд! — Он вежливо поклонился и сбежал вниз по ступенькам.

Маркус задержался на верхней площадке лестницы. Потом повернулся и проводил долгим взглядом удаляющегося мужчину. Желваки заиграли на его лице.

Ад и все дьяволы! Он не испытывал ревности — никогда не позволял себе подобных чувств. Он лишь почувствовал внезапное раздражение, увидев незнакомца, выходящего из дома Ифигинии.

Вполне нормальная реакция, успокоил себя Маркус. Любой чувствовал бы раздражение в подобной ситуации… Если, конечно, в Лондоне найдется еще хоть один мужчина, который попадал в такую пикантную ситуацию… В такую необычную.

Дело в том, что граф Мастерс — единственный в Лондоне — мог бы похвастаться чисто формальной любовницей.

Маркус рассеянно снял свои превосходные Йоркские перчатки. Он надевал перчатки, только когда собирался ехать верхом или править экипажем. В остальных же случаях граф позволял себе полностью игнорировать моду. Иногда Маркус думал, что в его характере есть нечто глубоко порочное — именно это нечто побуждало его выставлять напоказ изысканному обществу свои немодные, большие, грубые руки.

— Могу я помочь вам, сэр? — появилась в дверях экономка. Маркус медленно обернулся к ней:

— Доложите, пожалуйста, миссис Брайт, что ее ожидает Мастерс.

— Хорошо, милорд. Заходите, пожалуйста. Миссис Брайт в библиотеке.

Маркус взглянул на закрытую дверь в левой стороне коридора:

— Я передумал. Не хочу доставлять вам лишнее беспокойство. Я сам зайду.

— Но, ваше сиятельство…

Не обращая внимания на замешательство экономки, Мастерс направился к двери, широко распахнул ее и шагнул внутрь. Ифигиния сидела за своим столом — светлое видение в белом муслиновом платьице и кружевном чепце. Рядом с ней ее кузина…

Обе изумленно обернулись.

— Мастерс! — Искренняя радость сверкнула в глазах Ифигинии. Но в ту же секунду что-то похожее на тревогу промелькнуло на ее лице. Она поспешно накрыла огромным каталогом разложенные на столе листы бумаги. — Я слышала, как подъехал экипаж, но никак не думала, что это вы. Вас я ожидала только после часа.

— Добрый день, леди, — Маркус захлопнул дверь и решительно подошел к столу. К сожалению, он не успел взглянуть на бумаги, которые спрятала Ифигиния. — Я решил заехать пораньше, чтобы провести побольше времени в музее.

— Да-да, конечно. — Ифигиния быстро посмотрела на Амелию:

— Не могла бы ты занять их сиятельство, пока я поднимусь накинуть мантилью и шляпку?

— Конечно… — пробормотала кузина.

Ифигиния встала и поспешно вышла из библиотеки.

Маркус и Амелия обменялись долгими взглядами… «Трудно ошибиться, — подумал Мастерс, — эта женщина не выносит меня».

— Кто тот джентльмен, которого я встретил у дверей?

— Мистер Мэнваринг.

— Ясно. Кажется, я не имею чести знать его?

— Вряд ли он вращается в тех же кругах, что и вы, милорд. — Амелия смерила его презрительным взглядом. — Выпьете чаю?

— Нет, спасибо. Кажется, он куда-то спешил?

— Кто?

— Мистер Мэнваринг?

— Вот как? — Амелия взяла со стола пачку бумаги, расправила ее. — Возможно, он торопился на деловую встречу.

— У него внешность секретаря.

Амелия заколебалась.

— Он и есть секретарь, — вымолвила она наконец. — Вы в самом деле не хотите чаю, милорд?

— Нет, спасибо. — Маркус пробежал взглядом названия толстых томов, теснившихся на полках библиотеки.

Солидные и много раз переиздававшиеся труды по классической архитектуре. «Римские древности» Дисгодица, фундаментальная монография Лангли «Античная архитектура. Дополненное и исправленное издание»… Рядом с ними «Домашняя мебель и украшения» Хоупа и дешевое издание «Искусства строительства».

— Как долго вы живете со своей кузиной, мисс Фарлей?

— Почти пять лет, — осторожно ответила Амелия, взвешивая каждое слово.

— Вы жили с ней еще при жизни ее мужа, не так ли? — продолжал расспрашивать Маркус.