Книга Дневники Клеопатры. Книга 2. Царица поверженная, страница 187 – Маргарет Джордж

— Возможно, Зевс послал бурю, чтобы измотать Октавиана, — заметила я.

— Возможно, — только и ответил он.

— Смотри! Смотри!

Второго сентября Антоний стоял у входа в шатер, указывая на чистое небо.

— День настал. — Он повернулся ко мне и поднял руку. — Сегодня!

На рассвете на корабли хлынули по сходням потоки солдат. Они радовались уже тому, что кончилось сидение под дождем. Одни выглядели свежее и здоровее на фоне других; я подозревала, что некоторые ослабевшие воины выпросили право попасть на корабли у более сильных.

Неожиданно какой-то легионер, с виду ветеран, вышел из колонны и направился к нам.

— Назад! Вернись в строй! — крикнул командир.

Солдат, не обращая внимания на оклик, подбежал к нам и схватил Антония за руку.

— Император! — призвал он. — Подумай еще раз. Не делай этого!

Хотя Антоний был известен простотой обращения с солдатами, в данном случае фамильярность вызвала у него раздражение. Воин выбрал не лучшие время и место для своего поступка.

— Вернись в строй, солдат! — сказал Антоний, пытаясь высвободить руку.

— Ты не узнаешь меня, император? — спросил солдат.

У него не было одного глаза.

Антоний присмотрелся.

— Нет, — честно признался он.

— Я был с тобой в Парфии. А потом, когда я оправлялся от ран, ты навестил меня вместе с царицей. Вспомнил? Вспомнил?

Антоний в те дни подходил к сотням раненых, и мог ли он запомнить всех? Однако он всегда проявлял неподдельное участие, и каждому казалось, что его выделили среди прочих.

— Я тогда сказал тебе, что служить мне осталось десять лет и что я служил еще при Цезаре, — торопливо напомнил ветеран. — Я из Кампании.

— Да, там рождаются хорошие солдаты, — кивнул Антоний, все еще стараясь высвободить руку.

— Так вот, теперь мне осталось всего пять лет. Я побывал во многих сражениях, но все они происходили на земле. От моря добра не жди. Не делай этого. Не вступай в бой на море!

Антоний все-таки вспомнил его.

— Да… ты ведь был с Галлом. И лишился глаза при отступлении.

— Да! Да! — Легионер указал пальцем на свой глаз. — Не презирай мою рану. Я получил ее, сражаясь на земле. А где мы будем драться сегодня? Император, пожалуйста!

Антонию наконец удалось высвободить схваченную руку.

— Я понимаю твою тревогу, славный воин, — ответил он. — Но твой долг — повиноваться приказам. — Он указал на колонну солдат, поднимавшихся по трапу. — Возвращайся к товарищам.

На мгновение мне показалось, что ветеран откажется и бросится к ногам Антония, но этого не произошло. Он понурился, кивнул, печально глядя единственным глазом, и подчинился.

Сенаторов, для их безопасности, разместили на египетских кораблях, чье участие в сражении не предусматривалось планом. Антоний на маленькой гребной лодке обошел флотилию, напутствуя моряков и солдат. Он призвал их быть храбрыми и стараться как можно точнее следовать утвержденному плану.

— Этот день станет днем вашей славы! — разносился над водой его звучный голос. Он стоял на носу суденышка, сняв шлем. — Вы с гордостью будете рассказывать сыновьям, что были с Антонием у мыса Актий.

Солнце коснулось его волос, и он стал до боли похож на того молодого Антония, каким был, когда впервые приехал в Александрию.

Наконец его шлюпка причалила к моему флагманскому кораблю, и он поднялся на борт. Я надеялась хоть ненадолго остаться с ним наедине и попрощаться. Но времени уже не было.

В моих глазах он так и оставался помолодевшим, даже когда приблизился и на глазах у заполнявших палубу сенаторов и солдат положил руки мне на плечи.

— Постарайся благополучно добраться до Тенара, — сказал Антоний. Этот порт на самом юге Греции назначили сборным пунктом для кораблей, которым удастся спастись. — И да защитят тебя боги!

— И тебя, — прозвучал мой ответ.

Казалось, скупые слова, но что еще нам оставалось? Мы взялись за руки, но только и всего: ни объятий, ни поцелуев, словно мы боялись их. Впрочем, отчасти так и было: это могло вызвать слишком сильную боль.

Потом наши руки разъединились. Он отправился на свой флагманский корабль, дожидавшийся его на правом крыле, и все началось.

Началась битва при мысе Актий, или битва за мыс Актий, или бегство из-под мыса Актий — называйте как угодно. При неблагоприятном стечении обстоятельств правое крыло могло отправиться на дно прямо у нас на глазах: бессильные вмешаться, мы лишь наблюдали за происходящим с тыла. Меня так и подмывало устремиться за ним: взять шлюпку, переправиться на его корабль и встретить опасность бок о бок с Антонием. Разлука терзала меня. Не будь я царицей, в этом не было бы необходимости; но у меня имелись собственные обязанности. Я не имела права покидать свой пост. Ради Египта я должна спастись. Я должна вернуться, чтобы возвести защитные стены от всепоглощающей алчности Октавиана и удерживать их столько времени, сколько смогу, после падения Антония — истинного моего бастиона.

Но нет. Не надо пугать себя раньше времени. Нельзя думать о таком исходе, нельзя позволять воображению рисовать его. Я — тыл моего супруга, и в решительный час ему не нужно в тылу трусливое и ноющее ничтожество.

— Приготовьтесь! — приказала я матросам, после чего передала командование капитану.

Впереди нас строй из почти двухсот кораблей впервые за долгие месяцы двигался на веслах по направлению к узкой горловине залива. Далее берега начинали расступаться, а через пару миль начиналось открытое море. С мостика своего корабля я видела вдали с трудом различимые корабли Агриппы, дожидавшиеся нас.

И вот наши суда остановились: вступил в действие план Антония. Мы должны построить двойную линию и спровоцировать Агриппу на атаку, чтобы навязать врагу схватку в тесной горловине.

Утро было в разгаре, вода блестела в лучах поднявшегося над восточными горами солнца. На ее фоне тусклые корабли казались пятнами на полированной поверхности. Они не двигались, Агриппа держал строй, не переходя в наступление. Он не хотел втягиваться в сражение близко от берега. Это огорчало нас, но не удивляло, ибо было предсказуемо. Конечно, мы бы обрадовались возможности обмануть великого Агриппу и поразить архитектора наших невзгод. Ибо Агриппа был мечом в руке Октавиана, он завоевал для Октавиана власть и привел нас к нынешнему плачевному положению.

Ветер стих, ничто не тревожило зеркальную гладь воды. Становилось очевидно, что первый план сражения, рассчитанный на самый удачный поворот событий, не осуществится. Придется ввести в действие запасной вариант. Теперь Антонию необходимо выждать около часа, пока поднимется ветер.

«О дражайшая Исида, пошли нам сегодня ветер! Он нужен нам как никогда! Не погуби нас!»