Книга Дневники Клеопатры. Книга 2. Царица поверженная, страница 51 – Маргарет Джордж

— О, легионы! — воскликнул Антоний. — Какой позор!

Подвластные царьки, еще прошлой осенью подобострастно выражавшие ему свою преданность, не очень-то стремились проявить ее на деле. Может быть, пришла пора их заменить.

— Только Ирод действовал активно, — сказал Антоний. — Сумел выйти из затруднительного положения и удержать Масаду. — Он сокрушенно покачал головой. — Меня втянули в войну на два фронта.

Война в Италии была не масштабной, но неприятной. В ней преобладали не сражения, а оскорбления и насмешки. Октавиан опустился до того, что позволил пращникам метать во вражеский лагерь ядра с надписью «подарочек для Фульвии», а для усиления эффекта распространил неприличный стишок.

Покуда Антоний резвится с Глафирой,

В Италии Фульвия бесится с жиру.

Чтоб трахнуться, лезет войной на меня,

Но игры подобные не для меня.

И Маний туда же — меня, мол, потрахай!

Но нет, никому не хочу я потрафить.

«Иль трахай, иль бейся!» — она мне орет.

Но выбор за мной, значит — войско вперед.

Мне жизни дороже мой пенис пригожий.

Пусть трубы ревут — да и Фульвия тоже.

Должно быть, он в отчаянии, раз раскрывает свои истинные пристрастия. Антонию, похоже, стишки показались забавными.

— Октавиан развелся с Клавдией, — вдруг сказал он. — Должно быть, он точно повернул против меня.

— Ты о чем? — не поняла я.

— Он считает разумным скреплять политические отношения семейными связями. Когда мы стали триумвирами, он выразил желание породниться со мной. И я выдал за него Клавдию, дочь Фульвии от предыдущего брака — у нас-то с ней были только маленькие сыновья. Вот мы и породнились.

— Надо же. Даже не знала, что он женат.

Честно говоря, я не могла представить себе Октавиана женатым.

— Был женат. Теперь развелся и отослал Клавдию Фульвии. Заявляя при этом, что возвращает ее нетронутой. Девственницей! После трех лет брака!

— Должно быть, он все спланировал заранее, — промолвила я, дивясь такой прозорливости в сочетании с невероятным, почти нечеловеческим самообладанием. — Ему свойственно продумывать все наперед.

Антоний покачал головой.

— Какое поразительное… хладнокровие.

— Да, он грозный враг.

Должна признаться, что я всегда недооценивала Октавиана. Даже тогда, когда мне казалось, что я переоцениваю его. Никто другой не мог сравниться с ним в твердости, неумолимости, неотступном упорстве в достижении цели. Мне вспомнилось, как он, преодолевая любые препоны, ехал до Цезаря после кораблекрушения — и добрался! Таков Октавиан — выползающий из-под обломков разбитого корабля, слабый, больной, еле живой, но все равно получающий свое.

Я поежилась.

— Он мне не враг, — решительно возразил Антоний. — Перестань называть его так.

Теперь новости изливались на нас потоком. В Кампании разразилось восстание рабов. Октавиан подавил его, но в результате этих военных действий множество людей из самых разных общественных слоев покинули свои дома и бежали под защиту мятежного царя пиратов Секста Помпея, фактически правившего Сардинией и Сицилией. Даже мать Антония присоединилась к ним.

— Моя мать вынуждена бежать, опасаясь за свою безопасность! — сокрушался Антоний. — Какой позор!

— Так покончи с этим, — заявила я. — Призови Октавиана к порядку!

— Но виноват не Октавиан, а Фульвия. Она не только подняла против него легионы, но выпустила в обращение собственные монеты!

Я не удивилась: неистовая Фульвия способна на все.

— Она делает это ради тебя!

— Ты так думаешь? — Он резко повернулся ко мне. — В известном смысле, да: это делается ради того, чтобы выманить меня из Египта. То есть из-за тебя!

— Значит, она готова поднять войска и поставить под угрозу твои интересы, лишь бы отобрать тебя у меня? Странный способ проявить любовь.

— Ты ее не знаешь.

— А мне кажется, знаю.

Я вспомнила рассказы о ее кровожадности и мстительности.

— Лучше тебе знать о ней поменьше и никогда к ней не приближаться.

— Разведись с ней! — неожиданно потребовала я.

— Что?

Антоний уставился на меня в растерянности.

— Ты сам говоришь, что она действует тебе во вред, — промолвила я, размышляя вслух. — Фульвия амбициозна, а поскольку удовлетворить свои амбиции может только через тебя, готова на многое ради твоего возвышения. Не могу не признать: в отличие от тебя она понимает, какая опасность исходит от Октавиана. Но для тебя Фульвия не более чем помеха. Она не поможет тебе добиться того, что должно быть твоим. А я помогу.

— Это что, предложение?

Антоний еще пытался обратить все в шутку.

— Объедини твои силы с моими, — ответила я. — Давай посмотрим, что я могу тебе предложить. Не пару наспех набранных легионов, а средства, которых хватит, чтобы содержать пятьдесят легионов и целый флот. С твоим именем и моими ресурсами ты получишь такую армию, какую пожелаешь. — Я схватила его за мускулистую руку. — Воспари так высоко, как тебе подобает!

— Я повторяю свой вопрос: это предложение? — промолвил он, стараясь перевести разговор в русло любовной игры.

— Да, — без обиняков сказала я. — Женись на мне. Мы объединим наши силы, и я никогда не предам тебя и не покину. Я смогу дать тебе все, чего ты захочешь.

— Все, чего захочу? Но я не желаю большего, чем то, что уже есть у меня.

— Однако ты рискуешь лишиться этого. Хотя бы ради сохранения имеющегося тебе придется потянуться за большим.

— Я не Цезарь, — проговорил он после недолгого раздумья. — То, от чего трепетало его сердце, меня не искушает. Если ты думаешь, что нашла второго Цезаря, я должен разочаровать тебя.

— Мне не нужен второй Цезарь. Мне нужен Антоний, занимающий то положение, какого заслуживает. Не довольствуйся меньшим, чем предназначено тебе судьбой.

— Да, звучит возвышенно: судьба, предназначение. Но мне следует подумать о том, что это означает в действительности.

— Неужели союз со мной внушает тебе отвращение?

Он рассмеялся.

— Как ты можешь так говорить?

— Ты ведешь себя так, будто хочешь отстраниться.

Он промолчал.

Я выдержала паузу, а потом заявила:

— Будь осторожен, а не то я сама могу сговориться с Октавианом! Он колебаться не будет, ибо алчет славы и готов добиваться ее любой ценой.

— Надеюсь, ты шутишь.

На сей раз Антоний выглядел встревоженным. Похоже, мне удалось задеть его за живое.