Книга Очаровательная плутовка, страница 44 – Мишель Маркос

Эйприл в растерянности заморгала и переспросила:

— Завоевать… что?

Он кашлянул.

— Как твой опекун, я обязан выдать тебя замуж за подходящего…

— Выдать замуж? Значит, я буду… заявлена вашим гостям как возможная невеста? Торги с высокими ставками? Кто больше? — В уме моментально всплыл ультиматум мадам, когда на продажу выставлялась ее девственность. — Вы поэтому хотите, чтобы я присутствовала на балу?

— Конечно, нет.

— Вы собираетесь от меня избавиться?

Губы у нее задрожали.

— Черт возьми, Эйприл, — с озабоченным видом произнес Райли, — ты же знаешь, что не можешь здесь остаться навсегда.

В ее глазах появились слезы.

— Да! Чертовски верно.

Она кинулась вверх.

Он поймал ее на первой же площадке.

— Эйприл, подожди! Ты меня не так поняла. Я хочу сказать, что ты и я… мы не должны любить друг друга. Мы слишком разные. Мы… не подходим…

Она повернулась к нему.

— Вы должны извинить меня, милорд, но я всего лишь бедная, глупая служанка. Это имеет в виду маркиз, когда говорит, что он слишком хорош для таких, как я?

Ее сарказм доказывал, что она намного проницательнее, чем он думал. Правда заставила его устыдиться.

В голове прозвучали слова Агаты, и он их повторил:

— Мы женимся и выходим замуж по необходимости и никогда по любви. У меня есть долг перед родовым именем. Это вопрос чести, и только. Ты не можешь понять трудностей человека моего положения.

Эйприл прищурилась:

— О! Как же вы высоко залетели! И вы смеете говорить о своих трудностях! Вам никогда не приходилось рыться в объедках, чтобы найти еду. Или всю зиму спать на полу в кухне, потому что это самое теплое место в доме. Или вообще не спать, потому что боитесь пьяных приятелей отца, а он сам слишком пьян, чтобы оградить от них дочь. Вы же сидите здесь, в этом… в этом дворце, вы сыты, обуты, и беспокоиться вам не о чем, вам не надо думать о том, как выжить. Все заботы только — как преуспеть. И вы собираетесь просветить меня о трудностях жизни? Простите, милорд, но мне безразличны ваши заботы. А что касается ваших планов выдать меня замуж, я советую вам хорошенько посмотреть на собственного отца. Вы оба одного поля ягоды. Слишком гордые, чтобы увидеть что-то, что находится дальше вашего носа, даже если это женщина, которой вы небезразличны. Катитесь вы оба к дьяволу!

Эйприл замахнулась на него чем-то объемистым, метя в голову, но Райли, к счастью, успел увернуться. Саквояж ударился в стену и раскрылся, а его содержимое вывалилось на ступени.

Райли схватил Эйприл и крепко сжал запястья. Пустой саквояж выпал из ослабевших пальцев.

— Отпустите меня! — закричала Эйприл, но Райли и не подумал это сделать. Она яростно вырывалась, и возмущение придало ей сил. — Отпустите, говорю!

— Отпущу, когда перестанешь целиться мне в голову. Я не хочу, чтобы ты раскроила мне череп.

— А надо было бы, наглый негодяй. Может, немного свежего воздуха, чтобы проветрить вам мозги, не помешает!

Она вырывалась, пытаясь его лягнуть, и ей это удалось.

— Ах так! Предупреждаю — не смей лягаться или очень пожалеешь.

— Я уже пожалела. Пожалела, что встретила вас.

Жалость к себе лишила ее сил, и на глаза навернулись злые слезы.

— Вот так-то лучше, — сказал Райли и резко ее отпустил.

Она потеряла равновесие и села на ступеньку. Он наклонился и поднял открытый саквояж.

— Что это? Ты куда-то едешь?

— Да. Как можно дальше от вас.

— Твое желание скоро сбудется, но не сегодня.

— Сожалею, лорд Блэкхит, — задыхаясь, проговорила Эйприл, — но я не собираюсь сегодня на ваш праздник.

— Что?

— Я не пойду на ваш проклятый бал!

— Черта с два не пойдешь. Пойдешь как миленькая. Будь добра вспомнить…

— Мое место? — язвительно закончила Эйприл.

— Наш уговор, — раздраженно произнес он. — Если память мне не изменяет, в обмен на мое покровительство ты согласилась на два условия: пойти на бал и отдать мне дневник Вивьенн. Пока что ты не выполнила ни одного.

— Я больше не нуждаюсь в вашем покровительстве. Я не хочу иметь с вами ничего общего.

— Весьма сожалею, моя милая, но ты обеспечила себе место в этом доме, когда познакомилась с королевой.

— Мне все равно.

— А мне — нет. — Райли поднял ее на ноги. — По всей Англии ходят слухи, что мой отец пригрел незаконнорожденную дочь. А я намерен раз и навсегда заткнуть рот сплетникам. Нравится тебе это или нет, но ты сделаешь то, что обещала, чтобы заставить всех поверить в нашу выдуманную историю.

— Я вам не нужна. Слухи утихнут, и люди забудут о них.

— Но я не забуду. Особенно я не забываю обещаний. Моих либо твоих. Это не просьба, Эйприл. Это приказ.

— Приказ? Я не ваша собственность!

Его раздражение перешло в ярость.

— До тех пор пока я несу за тебя ответственность, ты обязана мне даже воздухом, которым дышишь.

— А если я не подчинюсь?

Она вздернула подбородок.

— У тебя нет выбора.

— Разве? — продолжала петушиться Эйприл. — Ваша выдуманная история не единственная, которой можно поверить.

У него потемнели глаза.

— Ты мне угрожаешь? Советую одуматься, а иначе, уверяю тебя, ты будешь сожалеть до конца своих дней. А я в отличие от тебя не даю пустых обещаний.

Он схватил ее за руку, сжал кисть железными пальцами и потащил в сторону кухни.

— Куда вы меня ведете? — крикнула Эйприл, но ответа не последовало.

Он распахнул тяжелую дверь кухни и быстро отыскал глазами Уильяма. Приказав ему забрать Дженни, которая была занята подрезанием свечей, он велел им немедленно отправляться в комнату мисс Эйприл.

Уильям побежал исполнять приказ хозяина, а Райли и Эйприл поднялись в ее спальню.

Райли указал на Дженни.

— Я хочу, чтобы ты помогла этой особе подготовиться к сегодняшнему балу. Доведи до ее сведения, что ровно через час она должна быть внизу и принимать гостей. И не важно, в каком состоянии будет ее наряд к этому моменту. — Затем он повернулся к Уильяму: — А ты будешь стоять за дверью и сторожить ее. Если она попробует высунуть нос из этой комнаты до указанного времени, немедленно сообщи мне. Понятно?

— Да, милорд, — в один голос ответили Дженни и Уильям.

— Что касается тебя, — он повернулся к Эйприл и осмотрел на нее с угрожающим прищуром, — даже не помышляй о том, чтобы противоречить мне сегодня, какое бы я ни вызывал у тебя отвращение, это ничто по сравнению с тем, что случится, если ты меня не послушаешься. Если будешь вести себя должным образом, то, возможно, тебя заметит какой-нибудь приятный молодой человек, и тогда ты освободишься от моей опеки. Но пока ты находишься под моим покровительством, ты будешь делать то, что говорю я. Ясно?