Книга Веселый Роджер на подводных крыльях, страница 61 – Владимир Васильев

– Пошли.

В корме вездехода отворился овальный люк в дез-камеру. Некий англоязычный шутник в приступе остроумия сподобился на двери намалевать череп с костями и ниже написать: «Deathcamera». Единственное, что скрашивало этот безрадостный пассаж, – это ухмыляющийся череп. Выглядел ни капельки не угрожающе, а наоборот, словно подбадривал: «Держись, космолетчик!»

Ник забрался внутрь, улегся на теплый пластиковый пол и блаженно раскинул руки.

Люк задраили, и секундой позже на эмбриомеханика дальнего флота Никиту Капранова обрушился стерильный ионный душ.

– Если заразы нет, – философски заметил Ник, обращаясь к запертому люку и нарисованной мертвой голове, – ее нужно придумать.

Начальник контактеров оказался субъектом на редкость угрюмым и неприятным. Лицо бледное, залысины, тонкие губы, странно бегающие глаза. Будь Ник аборигеном – ни за что не стал бы иметь дело с подобным типом. Звали начальника Геннадий Градиленко и Ника он, похоже, невзлюбил еще до того, как впервые услыхал о его существовании.

– Значит, вы, памятуя о пункте три седьмой главы наставления по работе на внеземных территориях, тем не менее не выполнили ни одной инструкции из этого пункта? – в который уже раз спросил Градиленко, глядя куда-то выше и левее Ника.

Ник сидел посредине крохотной шестиугольной каюты на легком табурете. Градиленко устроился за столом, и там ему было неизмеримо удобнее, нежели Нику.

– Повторяю, – Ник уже успел стать безучастным, – аборигены сами вышли на контакт. У меня просто не было времени свернуть лагерь и растущие зародыши, случилось непредвиденное. Форс-мажор. Понимаете?

– Когда вы впервые установили, что Селентина обитаема?

– Достоверно – примерно за полчаса до нападения землеходов на город. В момент, когда просмотрел видеоролик шагающего зонда.

– Значит ли это, что у вас были косвенные доказательства раньше?

– Доказательств не было. Были догадки, подкрепленные логическими натяжками. С тем же успехом я мог и ошибиться.

– Расскажите о своих догадках подробнее.

«Чтоб тебе провалиться, зануда… – раздраженно подумал Ник. – Господи, как только земля таких носит?»

– Послушайте Геннадий…

– Викторович.

– Послушайте, Геннадий Викторович! Может быть, вы сразу скажете, чего вам от меня надо? Я эмбриомеханик. Я выполнял свою работу здесь, на Селентине. Прямых свидетельств обитаемости Селентины не было и быть не могло. Как только я столкнулся с аборигенами, я был готов свернуть городок и убраться на орбиту. Но Селентина не предоставила мне такой возможности, понимаете? Я бы просто погиб, если бы не аборигены. И я не мог самостоятельно спуститься с этого чертова дерева-переростка, и именно поэтому провел почти неделю в обществе аборигенов. Поэтому, а не с целью запороть вам стандартную процедуру контакта! В состоянии вы это понять? Или нет?

Градиленко холодно воззрился на Ника.

– Извольте отвечать на вопросы, Капранов. Вы обязаны мне подчиняться.

– Обыкновенно я подчиняюсь, – заметил Ник. – И вам подчинялся. Но этот дурацкий допрос по десятому кругу начал меня раздражать.

Градиленко откинулся на спинку кресла и чуть склонил набок голову.

– Так вы будете отвечать или нет?

Ник устало взялся за виски.

– Я уже отвечал. Не один раз. За несколько дней до контакта я охотился в лесу. Подранил кабанчика, потом долго его выслеживал в зарослях. Когда выследил, оказалось, что ему пытались заживить рану. То есть, осмотрев рану, я подумал, что это похоже на заживление методами традиционной психохирургии. А вернувшись на базу, нашел пеньки деревьев, которые срезал только накануне, обросшими молодыми побегами. И это все. Вы бы рискнули на основании таких скудных и неубедительных данных делать выводы об обитаемости неисследованной планеты?

– Рискнул бы, не рискнул бы – это к делу не относится, – сухо заметил Градиленко.

– А я вот не рискнул. Но отчет тем не менее отправил, исправно и своевременно. Что еще вам от меня нужно?

– Мне нужно понять, почему вы не выполнили пункт третий седьмой главы наставления по работе на внеземных территориях…

– Ну все, – рассвирепел Ник.

Он вскочил, швырнул в испуганно пискнувшего Градиленко легкий пластмассовый табурет и решительно направился к выходу. Люк он отворил увесистым пинком, так, что десантник с прикладным лучевиком у каюты невольно отпрянул.

– Э! – Десантник тут же опомнился и попытался схватить Ника свободной рукой за локоть.

– Убери лапы, горилла! – рявкнул Ник во весь голос и пихнул десантника. Очень сильно пихнул, злость помогла. Десантник впечатался в переборку. Кажется, он поверить не мог, что это происходит на самом деле.

– Арестованный! Приказываю остановиться! Лицом к стене! Руки за голову! – окончательно опомнился десантник. Наверное, он навел на Ника свой лучевик, но Ник не видел этого, потому что просто шел прочь по твиндеку. Не оборачиваясь. Не станет же этот вояка стрелять, в самом-то деле?

На шум, естественно, примчались еще десантники. Ника прижали к переборке и дали знать дежурному офицеру. Когда дежурный офицер явился. Ник заявил, что будет разговаривать только с капитаном и только в присутствии на связи своего непосредственного начальника – Питера Шредера.

Градиленко из каюты так и не появился, и возможно, именно поэтому Ника действительно повели под усиленным конвоем к капитану крейсера «Калахари».

Капитанская каюта тоже была шестиугольной, но по размерам превышала ту, где допрашивали Ника, раза в четыре.

– Арестованный Капранов доставлен, сэр! – отрапортовал сержант из конвоя. Докладывал он по-английски, отсюда и это «сэр».

Ник поморщился. В работе от конторы Шредера были и свои минусы – приходилось иметь дело в основном с англичанами и американерами. Единственные земляки на «Калахари» – и те из группы зануды Градиленко. Вот повезло-то!

– Идите, сержант! – велел капитан. С виду невозможно было сказать, злится он или нет.

– Сэр! Оставить ли конвойного?

– Не нужно, сержант. Арестованный не станет буянить. Ты ведь не станешь? – Капитан обратился к Нику, и Ник мгновенно понял – не станет. В этого человека он ни за что не решился бы метнуть табурет. Потому что в каждой морщинке лица, в зрачках, в упрямом абрисе скул, в еле влезающей в мундир груде мускулов капитана читалась такая сила и уверенность в себе, что невольно хотелось съежиться.

– Есть, сэр!

– Когда потребуется, я вызову конвойного.

– Так точно, сэр!

Странно, но ответы сержанта не показались Нику данью пустой муштре. Такому капитану хотелось отвечать четко, отрывисто и непременно добавлять в конце уважительное «сэр!»

Тем временем сержант выскользнул из каюты и затворил тяжелый герметичный люк. Ник откуда-то знал, что режим герметичности сейчас не включен. Знал он и то, что на военных кораблях использовались только такие люки – никаких перепонок. У военных свои представления о надежности.