Онлайн книга «Мэри Поппинс»
|
Кончик хвоста Кобры быстро-быстро пробежал по сброшенной коже; затем она аккуратно свернула её кольцом, подхватила на голову, словно золотую корону, и величаво подала её Мэри Поппинс. Та с поклоном приняла дар. — Не знаю, как тебя благодарить, — начала Мэри и запнулась, залюбовавшись подарком, и только с восхищением погладила кожу рукой. Видно было, что она в восторге. — Не благодари, — сказала Королевская Кобра. — Тс-с! — перебила она сама себя и раздула свой клобук, словно прислушиваясь. — Кажется, я слышу сигнал к Большому Хороводу. Все прислушались. Звенел колокольчик, и чей-то бас возглашал, всё приближаясь и приближаясь: — Хоровод, Хоровод! Спешите, спешите! Всех, всех просят пройти на Центральную площадь! Хоровод, Хоровод! — Так я и думала, — сказала Кобра, улыбаясь. — Тебе пора, дорогая. Не заставляй их ждать. Прощай — до твоих следующих именин! И Королевская Кобра вновь приподнялась и нежно расцеловала Мэри Поппинс в обе щеки. — Спеши! — сказала она. — Я позабочусь о твоих юных друзьях. Ребята встали и начали пробираться к выходу, стараясь не наступить на змей, которые целым потоком, клубясь и извиваясь, устремились к дверям. — Вы свободны, — сказала Королевская Кобра Бурому Медведю. И он, низко поклонившись, с фуражкой в лапе, затрусил туда же, куда несся весь поток животных — к большой зелёной площадке в самом центре Зоопарка. — Хотите пойти со мной? — ласково спросила Кобра и, не дожидаясь ответа, скользнула между Джейн и Майклом, движением своего клобука приказав им идти по бокам. — Началосссь! — сказала она, зашипев от удовольствия. Да, Большой Хоровод начался. На Лужайке стоял такой шум и крик, что ребята сразу поняли это. Львы и Леопарды, Верблюды и Бобры, Антилопы и Журавли и многое множество других зверей и птиц пели и орали во всё горло, образовав кольцо вокруг Мэри' Поппинс. И вот громадный Хоровод двинулся по кругу; танцоры кто во что горазд распевали Дикую песню Джунглей, раскачиваясь и поминутно меняясь местами и партнёрами. Чей-то тоненький-тоненький, писклявый голосок прорезался сквозь шум и гам: О Мэри, Мэри-и, Всех лучше в мире! И ребята увидели Пингвина, который нёсся в танце, размахивая своими коротенькими крыльями и весело распевая эту странную песню. Он тоже заметил ребят и, поклонившись Кобре, крикнул: — Получилось! Слышали, как я пою? Конечно, это небезупречно — «В мире» не совсем точная рифма к «Мэри», но ничего, годится! Сойдёт! — И он, подпрыгнув, подхватил под лапу Леопарда. Кобра молчала. Джейн и Майкл тоже молча любовались танцем. Но когда их приятель Лев пронёсся мимо и наклонился, чтобы предложить лапу Фазану, Джейн робко попыталась выразить свои чувства словами. — Я думала, сударыня… — И она запнулась, сконфузившись. — Говори, дитя моё, — сказала Кобра. — Что ты думала? Ну, что львы, и птицы, и тигры, и маленькие животные — все… — Джейн снова запнулась. Кобра пришла ей на помощь: — Ты думала, что все они — враги, что Лев должен обязательно съесть Антилопу, а Тигр — Зайца, раз они встретились? Джейн, покраснев, кивнула. — Что ж, в общем, ты права. Отчасти так. Но — не в День Рождения, — сказала Кобра. — Сегодня слабые не боятся сильных, большие защищают малых. Даже я, — Кобра сделала паузу и, казалось, глубоко задумалась, — даже я могу сегодня встретиться с Диким Гусем и не подумать об обеде. Такой это день. И, возможно, — продолжала она, молниеносно облизываясь своим страшным раздвоенным языком, — возможно, что есть и быть съеденным — в конце концов, одно и то же. Моя мудрость говорит мне, что это так. Вспомни: ведь все — и вы в городах, и мы в джунглях — сделаны из одного и того же вещества. Из того же материала — и дерево над нами, и камень под нами; зверь, птица, звезда — все мы одно и идём к одной цели. Помни это, дитя, когда ты уже не будешь помнить обо мне. — Как же это дерево может быть камнем? Я — не птица! Джейн — не тигр! — упрямо сказал Майкл. — Ты думаешь? — переспросила Кобра. — Погляди! — И она кивнула головой в сторону Большого Хоровода. Звери и птицы, тесной толпой окружившие Мэри Поппинс, раскачивались взад и вперёд все вместе, как единое целое; сама Мэри тоже покачивалась из стороны в сторону. В едином ритме раскачивалась вся огромная толпа, как маятник гигантских часов. Даже деревья то сгибались, то выпрямлялись в ритме танца, и луна в небесах покачивалась, словно корабль на волнах… — Зверь и птица, звезда и камень — все мы одно, все одно… — бормотала Кобра, опустив свой клобук и тоже раскачиваясь. — Змея и ребёнок, камень и звезда — все мы одно… Всё тише становилось её шипение. Замирали, слабели, отдалялись крики танцующих животных. Прислушиваясь, Джейн и Майкл тоже незаметно стали раскачиваться. Или это кто-то качал их? Мягкий, слабый свет упал на их лица. — Спят и видят сны, — шёпотом произнёс чей-то голос. Кто это — Королевская Кобра или мама, которая, как обычно, зашла в детскую, чтобы получше их укрыть на ночь? — И прекрасно! Пусть спят. Чей это был бас — Бурого Медведя или мистера Бэнкса? Джейн и Майкл качались… качались… Они не знали… Не знали… * * * — Какой мне сегодня странный сон приснился! — сказала Джейн за завтраком, посыпая сахаром кашу. — Мне снилось, как будто мы были в Зоопарке, и у Мэри Поппинс был день рождения, и вместо зверей в клетках сидели люди, а все звери были на воле… — Это же мой сон! Он мне приснился! — сказал Майкл с удивлением. — Не могло же нам присниться одно и то же! — сказала Джейн. — А ты не ошибся? Ты видел, например, Льва с завитой гривой, и Тюленя, который хотел… — … чтобы мы нырнули за апельсинной коркой? — перебил её Майкл. — Конечно, помню! И ребят в клетке, и Пингвина, который не мог сочинить стишок, и Королевскую Кобру. — Тогда, значит, это был не сон! — сказала Джейн торжественно. — Значит, это всё правда! И тогда… Она несмело оглянулась на Мэри Поппинс, которая кипятила молоко. — Мэри Поппинс, — сказала Джейн, — могли мы с Майклом видеть один и тот же сон? — Тоже мне сновидцы! — фыркнула Мэри Поппинс. — Ешьте кашу, будьте любезны! Иначе не получите гренков с маслом! Но Джейн не сдавалась. Она должна была узнать. — Мэри Поппинс, — сказала она, глядя на неё в упор, — вы были в Зоопарке вчера ночью? Мэри Поппинс широко открыла рот. — В Зоопарке? Ночью? Я — в Зоопарке? Я, воспитанная девица, которая знает, что полагается, а что — нет? |