Онлайн книга «Гиви и Шендерович»
Шендерович решительной походкой направился к столикам под полосатыми навесами. Из кармана у него игриво торчал хвостик шелкового платка. — Две порции барабульки, — вещал Шендерович, откинувшись на гнутую хрупкую спинку пластикового стула, — и две ракии. Ту… Ту барабулька, ту ракия, андерстенд? — Авжеж, — сухо сказал официант. — Бутылку. — возвысил голос Гиви. — Бутилку ракия? — удивился официант. — Ноу. Коньяку. Армениан бренди, слышал такое? — Гиви, — Шендерович укоризненно покачал головой, — ну какой коньяк? Ит из жара, андерстенд? Какой урод пьет коньяк в жару? — Я пью, — мрачно отозвался Гиви. — Вечером, — нежно сказал Шендерович, — я ж сказал — гуляем вечером. А сейчас пополняем О белая, золотая, розовая Алка, небрежно стряхивающая с лепестковых ступней босоножки в полумраке капитанской каюты… И Гиви шикарным жестом бросил на стол пачку мятых купюр… * * * — …Я тво-ою могилку искал, — выводил Гиви, — но ее найти нелегко. До-олго я томи-ился и… ик! Страдал! — Где же ты, моя Сулико? — лояльно поддержал Шендерович. И вправду, где? Вечер над славным городом Константинополем сгустился как-то незаметно, словно вор, позарившийся на дневной свет. Вот еще недавно золотились на солнце купола и чернели на фоне желтого закатного неба минареты, а вот лишь полумесяц на башне горит, отражая невидимое уже с земли солнце, а вот и он почернел, погас и теперь кажется силуэтом, вырезанным из черной бумаги. Орали цикады и муэдзины. От воды несло гнилью. Волны разбивались о сваи с еле слышным шорохом, влача на себе разнокалиберный мусор. Пришвартованные буксиры и рыбацкие суденышки мягко ударялись о мол просмоленными бортами, с притороченными к ним автомобильными камерами. Канаты удерживали их с видимой ленцой — чего стараться… Картонными коробками-переростками возвышались пакгаузы, над ними, точно гигантские насекомые, застыли на растопыренных лапах подъемные краны. — Гд-ее, — завел Гиви. Он в ужасе понял, что не знает, как там дальше. То ли забыл, то ли никогда не знал… На всякий случай он повторил последнюю строчку, рассчитывая на вмешательство Шендеровича. — Ну? — подбодрил Шендерович. — Все, — сокрушенно сказал Гиви. — Позор, — Шендерович покачал головой, на миг утратив равновесие, но тут же выровнял бортовой крен, — позор не знать вековую курту… культуру своего народа. — Культур-мультур, — опечалился Гиви, — Эх! Свежий воздух с моря ударил ему в лицо, он вздрогнул и огляделся. — Миша, — сказал он почти трезвым голосом, — а где это мы? — На складах, ессесно, — четко проговорил Шендерович. — Грузимся. Он извлек из кармана карточку, полученную от Али в кофейне и, прищурившись, старался разобрать смутно видимые в полумраке координаты. — Склад номер… какой же номер? Ага! Двадцать два. — пробормотал он, и на всякий случай пояснил Гиви, — Твенти ту. — Арабскими? — тупо переспросил Гиви. — А какие еще есть? — удивился Шендерович. Он, по-прежнему щурясь, вглядывался во тьму, пытаясь разглядеть номера, черной масляной краской намалеванные на стенках пакгаузов. — Восемь… — бормотал он, — одиннадцать… Ага, нам туда, брат Гиви… Он решительно двинулся в узкий проем между контейнерами. Гиви плелся за ним. — Заплутали маленько, — продолжал он бормотать на ходу, — а все из-за тебя, герой-любовник хренов. Пьешь как грек. Хуже Яни, ей-Богу… Сухо кашлянула вспугнутая чайка. Гиви стало неуютно. — Миша, — произнес он шепотом, — почему так тихо? — Потому что вечер пятницы, — пожал плечами Шендерович, — кто ж пашет вечером в пятницу? — Мы — печально сказал Гиви. — А почему? — Потому что Лысюк, — ответил Шендерович нервным шепотом. — Конспирация, знаешь такое слово? Ага, вот и наш… Склад номер двадцать два стоял на отшибе, углом выдвигаясь к черной воде. Двери были широко распахнуты, открывая угрюмый проем, у порога застыл одинокий погрузочный кар. Черные фигуры деловито передвигались на фоне проема. — О! — оживленно воскликнул Шендерович, — уже грузят! Гиви поежился. Благосклонный ангел, издавна опекающий хорошо поддавших грешников, нежно подул ему в затылок. — Миша, — сказал Гиви неуверенным шепотом, — тут что-то не так… Миша… Но Шендерович уже бодрым деловым шагом двинулся к складу и заглянул внутрь. — А… это, — произнес он скучным и одновременно напористым тоном преуспевающего бизнесмена, — что, уже погрузились? Почему без меня? Я ж велел… Эй, что ты делаешь? Гиви рванулся было на помощь другу, но с ужасом почувствовал, как между лопаток ему упирается что-то твердое и холодное. Не менее холодный голос что-то проговорил, явно не по-русски. — Чего? — услужливо переспросил Гиви. — А, шайтан! — сказал голос, — Инглиздже бийор? Спик инглиш? — Ага, — заторопился Гиви, судорожно шаря в потемках сознания. — Это… йес, э литтл… — Стэнд стилл, — сказал голос. И на всякий случай посильней прижал к гивиной спине холодный предмет. — Окей, окей, — не стал спорить Гиви. Внутри склада, за его огромным алчным зевом происходил какой-то неясный шум, словно несколько человек, тяжело ухая, лупили во что-то мягкое… Холодное продолжало прижиматься к позвоночнику, но этим тактильные контакты не ограничились — Гиви ощутил деловитое похлопывание по бокам. Три руки у него, что ли? — изумлялся Гиви. Некто нащупал кинжал на поясе — Гиви почувствовал, как ловкие пальцы отстегнули ножны. — Ого! — сказал некто. — Ага, — уныло согласился Гиви. Затянутая в черную перчатку рука мелькнула у Гиви перед носом — ловко, точно женская, залезла в нагрудный карман и вытащила оттуда изрядно отощавший бумажник. Бумажник издевательски мелькнул перед носом Гиви и исчез. О— ля-ля! -подумал Гиви. Аналогичный трюк проделали два цветных шелковых платочка — подарки бухгалтершам Лилечке и Эллочке. Быстрые руки прошлись по остальным карманам, залезли в карманы брюк, даже пошевелили там. Гиви это совсем не понравилось — он стиснул зубы, решив ответить на оскорбление, как полагается мужчине. Чего, понимаешь, лапает? |