Онлайн книга «Гиви и Шендерович»
— Искандер Двурогий, — на всякий случай пояснил капитан, — ну, Александр Македонский. Саркофаг его тут, в Стамбуле… Нашли при раскопках в Сидоне. И что характерно, пустой. — Он же, вроде, в Индии умер, — удивился Шендерович. — Я у Ивана Ефремова читал. — Кто его знает, где он там умер, — неопределенно отозвался капитан, — А вот где вы Аллу Сергеевну видели? Там? — Там, вроде, — вновь задумалась Варвара Тимофеевна, — или не там… — Надел черную корону, отшибающую память, расстроился и умер… — гнул свое Шендерович. — Еще пива, — вновь щелкнул пальцами капитан. — А вам, мамочка? — озаботился Шендерович. — А мне вина… полусладкого… красненького… — И вина… — согласился капитан. — У нас деньги отобрали, — на всякий случай напомнил Гиви. — А! — отмахнулся капитан, — за счет пароходства! — Тогда коньяку, — Шендерович привольно раскинулся на стуле. — Коньяку, — покорно сказал капитан. Гиви любовался врожденной наглостью Шендеровича. — Точно! — воскликнула, наконец, Варвара Тимофеевна, — там! Еще мне рукой помахала. Она смущенно повела плечиком. — И была она, уж извините, Юрочка, не одна… — Как не одна? — напрягся капитан, — вы ж говорили… — Я говорила, что без этих вот, — пояснила Варвара Тимофеевна. — А с ней человек был. Держал ее под ручку. Вежливо так… Капитан помрачнел. — Ну ладно, — сказал он сквозь зубы, глядя на Шендеровича с непонятной укоризной, — все ясно. И начал выбираться из-за столика. — Погодите-погодите, — забеспокоился Шендерович, — что вам ясно? А как же с нами? А мы? Капитан вновь выпростал запястье из-под манжеты и демонстративно взглянул на часы. — Что — вы? — очень вежливо спросил он. — Нас обокрали! — завопил Шендерович, тоже вскакивая из-за стола. — Избили!!! Вот, они, доказательства — на лицо! Вот! Он сгоряча тыкнул пальцем в фонарь под глазом и болезненно застонал. — Обокрали, так обращайтесь в полицию, — отрезал капитан, — Я-то тут причем? Господи, да за что ж мне это? Что ни рейс, то полные лохи… И он, гордо расправив плечи, направился к выходу из салона. Шендерович припустил, было, за ним, но передумал и, горько махнув рукой, плюхнулся обратно за столик. — Полный аллес, — уныло сказал он. — Алка, гадюка… Это ж он из-за нее озверел! Ну о чем она думала, лисица эта японская? Променять такого капитана на какого-то турка. К утру вернется, убью ее, моллюску голоногую. А вот нам что делать? Что делать, друг Гиви? Он щедро плеснул в бокал из-под пива остатки коньяка. — Миша, — робко сказал Гиви, — я кушать хочу. — А хрен тебе, — злорадно отозвался Шендерович. — Денежек-то нет! Тю-тю денежки! — Так я его накормлю, Мишенька, — успокоила Варвара Тимофеевна, — сейчас накормлю. Валечка! Солнышко! Что у тебя там есть на ночь глядя? — Ничего нет, — мрачно сказала девушка в белой наколке, брезгливо оглядывая Гиви. — Ну тогда яишенку им сделай. С помидорчиками. Буженинки там нарежь… Уж ты постарайся, золотко. Девушка, не говоря ни слова, развернулась, нахально вильнув перед носом у Гиви коротким подолом, и направилась в подсобку. — А ты пока тоже выпей, Яни. Или как там тебя? — Изначально он — Гиви, — признался Шендерович. Варвара Тимофеевна прикрыла рот ладошкой и в ужасе посмотрела на Шендеровича. — И этот с ума стронулся, — печально констатировала она. — Ни боже мой, — уверил Шендерович. — Повороты судьбы, мамочка. Извивы рока. Что такое имя? — То что в паспорте, — твердо сказала Варвара Тимофеевна. — Паспорт, — здраво заметил Шендерович, — величина переменная. Вот— вот! -тем временем молча печалился Гиви. — Что у меня есть?Даже имени нет. Избили, как мальчишку, деньги отобрали, кинжал, игрушку новую — отобрали… Все отобрали, а девушка сама ушла. И правильно сделала, что ушла — зачем такой нужен? — Для друзей — Гиви, — тем временем интимно пояснял Шендерович, — для посторонних — Яни. А для недругов… для недругов он страшен… — Ну-ну, — покачала Варвара Тимофеевна головой, — сложно как у вас! Все равно… Гиви, Яни, какая разница? Главное, наш он, русский! А потому покушать ему нужно… да и выпить еще невредно — вон, с лица совсем спал! Она поглядела в печальные, собачьи глаза Гиви. — Ромочка, налей ему. — Сей момент, — сонно отреагировал бармен, покорно откупоривая очередную бутылку. — А мне чаю покрепче. — Сей момент!. Нежный прохладный ветер с Босфора, теплый бархатный ветер с Принцевых островов, жаркий, жасминовый, душистый ветер из сонных стамбульских садов по очереди заставляли вздрагивать и трепетать впечатлительные занавески в салоне, ах, мечтающие о том, чтобы сорваться с привязи и улететь далеко-далеко, туда, где не подают салаты и яичницу, не проливают пиво на скатерть, а парят на белых батистовых крыльях в угольном небе невесомые дочери воздуха… — Бедный Юрочка, — жалостливо вздохнула Варвара Тимофеевна, подперев щеку рукой, — Расстроился человек! Уж так ему Аллочка понравилась… Так что случилось, Мишенька, голубчик? Кто ж вас так обидел? — Лысюк, — мрачно проговорил Шендерович, с вожделением глядя на подплывающую яичницу с которой подмигивали красные глаза помидоров, — зуб даю, Лысюк. — Ты маньяк, — Гиви придвинул себе тарелку с яичницей и на всякий случай заслонил ее от Шендеровича локтем, — у тебя навязчивая идея… Это, Миша, у врачей даже как-то называется. — У врачей это называется абзац, — сказал Шендерович, яростно кромсая ножом свою порцию куриных зародышей, — причем полный абзац. — Это он о чем? — шепотом обратилась к Гиви Варвара Тимофеевна, видимо посчитав на данную минуту Гиви более вменяемым. — Конкурент какой-то, — пожал плечами Гиви. Ему было не до того. Он кушал. — Какой-то? — вскинулся Шендерович, — какой-то? Я ж тебе говорил. — Да-да, — согласился Гиви, — слышал. Между вами мистическая связь. — Я бы на твоем месте не относился к этому столь небрежно, — укорил Шендерович, поглощая яичницу, — ибо зримый мир есть покров. И отдернув этот покров, мы узрим колеса судьбы. А в колесах судьбы есть, знаешь ли, оси, и они жестко закреплены, по законам, я извиняюсь, вульгарной механики — в результате две точки на ободе, казалось бы, далеко отстоящие друг от друга, оказываются неразрывно связаны при помощи какой-то паршивой палки. И вообще, если ты не пьешь свой коньяк, то лучше отдай его мне. |