Онлайн книга «Гиви и Шендерович»
— Выцарапаем, — уверенно ответил Шендерович, — что-нибудь придумаем… — Миша, — твердо сказал Гиви, — я банк грабить не буду. — Кто сказал про банк? — удивился Шендерович, — мы же интеллигентные люди! Мы их из Али выбьем. Ага! Вот он, голубчик. Черноусый красавец уверенно вступил в темное чрево кофейни. Шендерович мягко, точно опытный десантник, выплыл из-за стола, и, не дожидаясь, пока глаза Али привыкнут к полумраку, положил ему руку на плечо. Али вздрогнул. — Что ж это ты, сын нехорошей матери, вытворяешь? — укоризненно вопросил Шендерович, — ты зачем нас подставил? Али одним коротким движением плеча сбросил дружелюбную руку. На лице у него отразилось глубокое недоумение. — Бэн ме русча… — сказал он. — Чего? — удивился Шендерович. — Бэн ме русча, — раздельно повторил Али. — Эфендим? Анламадым. — Где деньги, гад? — вопил Шендерович. — Где товар? — Текрар сейлер мисиниз, — любезно предложил Али. — Какой сейнер? Какой мизинец? Что ты тут лопочешь? — Миша, пойдем, это бесполезно! — Под турка косит, сукин кот! Да он вчера по-русски лучше нас с тобой! Ну, погоди, я тебя заставлю вспомнить язык Пушкина! — Пушкин! — восторженно сказал Али, — О, Пушкин! Русум! — Русум-русум, — обрадовался Шендерович. — Бэн мэ русча, — в третий раз пояснил Али. И вежливо добавил: — Хошчакалын. — Что «хошчакалын»? — подпрыгнул Шендерович, — какой-такой «Хошчакалын»? Почему вдруг у Шендеровича прорезался грузинский акцент, для Гиви осталось загадкой. — Ийи гюнлер, — пояснил Али. — Убью, — прохрипел Шендерович. — Гиви, ты слышал, чего он сказал? Али заморгал великолепными черными ресницами и на миг задумался. Потом обрадовано выдал: — Бай-бай! — Какой «бабай-мабай»? — надрывался Шендерович, — я сейчас тебе тут такой «бай» устрою! Боковым зрением Гиви заметил, что несколько посетителей кофейни, которые до того вяло медитировали, прихлебывая кофе, отставили свои чашки и начали медленно выбираться из-за столиков. — Миша, — прошептал он, — пошли отсюда. — Еще чего? — возмутился Шендерович. Он ухватил Али за грудки, подпрыгнул и врезал ему коленом в подвздох. — Ах ты, змей тугарин! — орал он тем временем. — Ах, ты, бусурман беспросветный! Али отлетел к стене, жалобно взывая к публике на чистом турецком языке. Посетители приблизились, образовав за спиной Гиви и Шендеровича аккуратное полукольцо. — Миша! — уже в полный голос завопил Гиви. — Ступайте отсюда, господа хорошие, — на не менее чистом русском языке предложил бармен, выбравшись из-за стойки. — Сволочи! — вопил Шендерович, отступая к двери. — Они сговорились! Это одна шайка! Полукольцо любителей кофе приблизилось еще на шаг. Гиви в отчаянии повернулся. — Парам чалынды! — завопил он. — Да я копейки лишней с вас не взял, — холодно возразил бармен. — А чаевые ваши… Он извлек из кармана горсть мелочи и швырнул ее в лицо, почему-то Шендеровичу. — Подавитесь вашими чаевыми. Жмоты! — Да нет! — втолковывал Гиви, — Хайыр! Черт, бунун туркчеси нэ… Дюн ашкам! — Мы-то тут причем? — удивился бармен. — Сообщники! — вопил Шендерович. — Банда! — От бандита слышу, — лениво ответил бармен. — Ах, так! — сказал Гиви, — ну ладно! Эн якын полис караколу нереде? — Да забога ради, — равнодушно сказал бармен. — За углом. Он с видимой неохотой выдвинулся вперед и неожиданно оказался на целую голову выше Шендеровича, не говоря уж о Гиви. — Шантажисты! — говорил он, подталкивая обоих одновременно мощной грудью к двери, — валите отсюда, пижоны! Шендерович отчаянно вытягивал шею, пытаясь разглядеть Али, но тот исчез за спинами соратников. Полукольцо сомкнулось, выставив вперед бармена, как особо эффективную боеголовку. Гиви к собственному удивлению вдруг как-то сразу очутился на улице. С раскаленных небес на него обрушился такой яркий свет, что он невольно зажмурился. — Это ты их разозлил, — укорил Шендерович. Он поднимался с колен, отряхивая ржавую пыль. Воротничок рубашки у него почему-то опять был полуоторван и свисал, точно галстук. — Да что ты, Миша, — робко возразил Гиви, — при чем тут я? Они ж сами. Я уж потом. После тебя… — Как же — сами! Как шакалы вцепились! Что ты им впарил? — Сам не знаю, — удивился Гиви. — Хотел прояснить ситуацию. — Что ж ты врал, что турецкого не знаешь? Вон как шпарил! — Я и не знаю, Миша, — неубедительно пояснил Гиви, — само как-то вышло. Он напрягся, пытаясь вернуть внезапное лингвистическое просветление, но новоявленная способность к языкам исчезла столь же внезапно, как и появилась. Он слегка втянул голову в плечи, ожидая новой вспышки гнева, но Шендерович глядел на него с каким-то непонятным уважением. — Ты что-то, кажется, про полицию излагал, — сказал он. — Да я не помню, Миша. — Говорил-говорил, я сам слышал. На пушку их брал. Полис, мол, курлы-курлы… а только пустой это номер, с полицией, брат Гиви. Они своего не сдадут, орлята эти, мальчиши-кибальчичи! — Я так думаю, Миша, — твердо сказал Гиви, — что это они… они нас и ограбили. Не причем тут твой Лысюк. Сговорились и ограбили. А товару на деле никакого и не было. — Ты так думаешь? — Шендерович в затруднении покрутил головой. — Сам посуди. Кто еще знал. — Точно! — выдохнул Шендерович. — Они! Сговорились, верно ты сказал. Вот кто, получается, меня подставил… ну, Яни! Ну, змей подколодный! Погоди, я до тебя доберусь! Гиви на всякий случай попятился, но Шендерович явно имевший в виду настоящего, аутентичного Яни, лишь похлопал его по плечу. — Хороший ты друг, друг Гиви! — убежденно сказал он. — Не то, что этот Ставраки недоделанный! Гиви вздохнул. Вот Шендерович и признал его наконец-то хорошим человеком и своим другом. Но почему все мечты сбываются именно тогда, когда от этого мечтавшему уже и нет никакого удовольствия? Не иначе, как по воле Аллаха милостивого, милосердного, связующего и развязующего узлы… только почему у него такой черный юмор? |