Онлайн книга «Гиви и Шендерович»
Солнце уже склонялось к закату, окрашивая скалы золотом и багрянцем. Синие тени легли в ущельях, пещеры чернели в них, как озера мрака. Перед одной из них Мастер Терион, обогнув процессию, забежал вперед. — Сюда, о, Гости Гостей, — произнес он, угодливо кланяясь. — Обед мой скромен, но, разделив его со мной, вы окажете мне такую честь, какой не ведали все цари земные. — Ладно уж, — вздохнул Шендерович. — Гнев камнем лежит на моем сердце, но готов я его отринуть, ибо великодушие мое сравнимо лишь с моим могуществом. Барашек, говоришь? * * * Шендерович погладил себя по животу и удовлетворенно откинулся на подушки, которые услужливо подсунуло ему под бок Отрицательное Чадо. — Кормят тут неплохо, — заключил он. — А теперь удались. Дай Великим отдохнуть в уединении. Чадо, склонив голову, которой в выпрямленном состоянии царапало свод пещеры, пятясь, выбралось наружу, но далеко не ушло, а присоединилось к Чаду Положительному, маячившему у входа… — Поставили своих вертухаев, — констатировал Шендерович — Дрэк дело. Гiмно, говоря по нашему, по-русски. — Куда мы попали, слушай, — сокрушался Гиви. — Не в том дело, куда… дело в том — как! — Тонкий астрал? Алтарь бубалонский? Пещеры? — Астрал-шмастрал! Подумаешь, пещеры… наверное, туристов сюда возят. Процесс доставки меня интересует. Я ж помню, мы в этом паскудном доме были. И — на тебе. — Не знаю, Миша. Магия. Ты ж слышал, что этот Мастер говорил. — Доцент Кацюбинский с кафедры атеизма — ее потом в историю религий переименовали — мне еще на втором курсе политеха доступно объяснил, что магия есть порождение первобытного сознания и сплошное надувательство. Его, правда, обокрали вскоре. Коллекцию античных гемм увели. Что характерно, непонятно как, поскольку квартира на охране была… Все равно, о, потомок Шемхазайца, не в человеческих силах прорвать завесу пространства-времени. Иначе всякие уроды только бы и делали, что туда-сюда шастали. Нет, тут проще дело. Я так полагаю, запустили они в кладовку снотворный газ… — Банджем обкурили… или травой Бадьян… я читал. Они на востоке всегда так делают. — Пусть Баньяном… Нам и померещилось черт знает что. Связали, затолкали в грузовик, стелу эту чертову погрузили и газанули. Затащили в эту дыру, а когда мы в себя пришли, и начали нам головы морочить. — Зачем, Миша? Зачем нам головы морочить? — А кто их знает! Они ж тронутые, эти братья… ты, главное, меня держись, друг Гия. Делай, что говорю. Держись Шендеровича, он вытащит! — Гиви меня зовут, — мрачно сказал Гиви, — слушай, мне надоело. — Они определенно сказали — Гия. — Сейчас! Их двое было — Гиви и Гия, этих исполинов. — Может, недослышал. Все одно фи гня. Главное — делание они требуют. Ну, я им наделаю делание! Я как себе мыслю — с утра начинаем требовать черных невольниц… — Лично я блондинку хочу, — робко высказался Гиви. — Ты свое либидо могучее-то поумерь, потомок исполинов! Книжек не читал? Всегда требуют черных. И чтоб камень в пупке. Пока они невольниц снимать будут, пока то-се… погляжу я, где тут у них сердце мира! — Прирежет он нас, Миша. На алтаре положит. Допрет, что мы самозванцы и уберет, как ненужных свидетелей. А заодно и эту… бабулонскую госпожу обиходит. Уж не знаю, кто она такая, но до чего ж паршивая баба. Змею в горшке живьем требует варить, жуков каких-то. Ох, зачем я в это дело ввязался… говорила мне мама — тряпка ты, Гиви. С тобой что хотят, то и делают! — Цыц! Я спать хочу! — Как ты можешь спать в такую минуту? Бежать надо! — Как? Ты погляди, эти Чада проклятущие, они ж нас не выпустят… даже до ветру не выпустят. Вон, горшок поставили… — Позор один. Я с детства на горшок не ходил. — Да уж, — согласился Шендерович, сползая по подушкам. — Дикие нравы. Я так думаю, они все из дурки местной сбежали. Их, может, родственники разыскивают… брата Педро и Мастера Терьяна этого. Наверняка они в одной палате сидели. Повязали санитаров и чухнули в горы. У них тут в Турции психушки хлипкие, нашим не чета… может, тем, кто их сдаст, еще и бонус положен… — Опять бонус? — застонал Гиви. — Ничего, мы их тут пошерстим. — Послушай, Миша… если они из психушки, откуда тогда демон этот взялся? Бауэр? — Какой демон? Ты его видел? — Видел, Миша. Неприятный такой, рожа зеленая. — На понт нас брали, бедный мой потомок исполинов. Зеркала всякие понаставили — делов-то! Фокусы-покусы… а потом, черти всегда зеленые. Это их естественный цвет. — Ну, раз ты так думаешь… — Определенно. Я их, гадов бабулонских, выведу на чистую воду. А ты, главное, на меня смотри. И делай, что говорю. — Я, между прочим, только так и делаю. И что в результате? — А! — отмахнулся Шендерович, — Не боись, порвемся! И запомни — завтра с утра требуем черных невольниц. И это… корону царей земных… — Не жирно? — Размах тут нужен! Я царь или не царь? — Ну… — Хр-рр… Гиви вздохнул. В проеме пещеры было видно, как над горами встает огромная багровая луна. На ее фоне отчетливо просматривались массивные силуэты Детей. Он подсунул под голову подушку. Подушка была жесткая и неудобная. Он попробовал подумать про Алку, но почему-то не получалось. Тогда он начал думать про черных невольниц. Невольницы призывно усмехались и играли драгоценными камнями, укрепленными в пупках. И чего тут хорошего в этих камнях, думал Гиви, царапаются же… Потом он заснул. * * * Кто— то тронул его за плечо. Гиви вскочил, какое-то время пытаясь сообразить, где он, понимаешь, находится. Но вокруг было темно. Он пошарил по сторонам, попал по чему-то упругому и тут же отдернул руку. Но это была лишь туго набитая конским волосом подушка, которая откатилась в сторону. Черная фигура высилась над Гиви. Он хотел закричать, но от страха ему перехватило горло. «Приснится же такой кошмар», уговаривал он себя. Он пытался внушить себе, что он в худшем случае находится в своей каюте на теплоходе. В лучшем — в гостинице пароходства. А еще лучше — дома… Этот вариант был особенно привлекателен и Гиви решил остановиться на нем. «Черт знает, что примерещится», мужественно пытался думать Гиви… — Чш-ш, о, Потаенный, — произнесла фигура. Рядом мощно храпел Шендерович. Впрочем, храп тут же прекратился и Шендерович сонно пробормотал. — Эй, я же сказал — сначала невольниц! |