Онлайн книга «Гиви и Шендерович»
— Ты воистину могуч, о, брат, — похвалил Шендерович, принимая сверток. — Так… так… все на месте. Порядок… Веди же! Брат Пердурабо повернулся и, все еще задыхаясь и время от времени приваливаясь к каменной стене, пошел по тропинке. Шендерович следовал за ним, выжидательно замирая, стоило лишь адепту притормозить. Наконец, улучив момент, он коротко размахнулся и аккуратно врезал брату Пердурабо по затылку фомкой, обернутой для милосердия в пышную мантию. Брат Пердурабо зашатался и мягко сполз на руки Шендеровичу. — Порядок, — еще раз удовлетворенно пробормотал тот. Он аккуратно выпутал фомку, расстелил мантию на тропинку, уложив сверху беспамятного брата Пердурабо. — Вот и ладненько, — деловито приговаривал он, стягивая на адепте узлы мантии. — Вот и хорошо… пошли, о, Кузен Кузенов, пока он не выпутался из кокона. — Эк ты его! — восхитился Гиви. — Я ж говорил, держись Шендеровича. Шендерович плохому не научит. Он размахнулся, раскрутил якорь и с завидной ловкостью зацепил его за каменный выступ. — Порядок, — сказал он в третий раз, спуская вниз веревку и дергая ее, чтобы проверить на крепость. — Бери харчи, брат Гиви, и спускайся. Я проверял, тут невысоко. А я понесу атрибуты. Похоже, этот Ленуар, кто бы он ни был, в атрибутах толк понимал. Хорошие атрибуты, пригодятся. Да не боись ты! — прикрикнул он, видя, что Гиви топчется на краю обрыва, не решаясь начать спуск. — Я еще сделаю из тебя мужчину, орел мой горный. — Эх! — печально откликнулся Гиви, покрепче ухватился за веревку и осторожно полез вниз. * * * Солнце поднималось в зенит со скоростью камня из пращи, запущенного могучей рукой гиганта. От невысоких каменных глыб побежали по сухой земле, стремительно укорачиваясь, глубокие синие тени. Лучи, падая отвесно, с изощренной злостью лупили прямо в темя, отчего в глазах пульсировал багровый мрак. Гиви вздохнул. — Когда я читал про путешествия, это как-то иначе представлялось. Идешь себе и идешь. Хорошо, тепло, сухо… а тут жарко-то как… — Нечем нам прикрыть главу от пылающего небесного ока, вот в чем проблема. А посему ждет нас вульгарный солнечный удар. Но я так полагаю, потомок исполинов, что потребно нам идти по следам этих гордых животных… ибо не идиоты же они совокупно с их кормчими. — Кто их знает… они ж дикие совсем, Миша. — Верблюды? — Нет, кормчие. — Дикие-дикие, а свою пользу знают. Гляди-ка, чего там! Одинокая птица, промелькнув в раскаленном воздухе, уселась на обломок выветренной скалы. Нагло игнорируя путешественников, она, поглядывая в их сторону черным блестящим глазом, чистила пестрые перья, отливающие охрой и лазурью. — Птица! — констатировал Гиви очевидное. — Точно, — согласился Шендерович. — Я, о, мой истомленный друг, не силен в орнитологии, но готов поклясться этой… скрижалью Силы, что где птица, там вода. А где вода — там жизнь. Ну-ка, шугани ее, потомок исполинов! — К-шш! — сказал Гиви и взмахнул руками. Птица нагло поглядела на него и не тронулась с места. Гиви нагнулся, отчего в глазах совсем потемнело, подобрал сухой ком глины и запустил в вестницу небес. Снаряд пролетел по касательной и упал где-то за скалой. Птица неохотно взмахнула крыльями и вспорхнула. Покружившись какое-то время, она медленно полетела по прямой, издевательски поводя из стороны в сторону многоцветным хвостом. — За ней! — скомандовал Шендерович. — А верблюды? — Да хрен с ними! Что эти животные понимают? Они месяц без воды могут продержаться — на чистом самообеспечении. — Миша, я больше не могу… Давай, вернемся! Сейчас, в пылающем свете, прохладная пещера с ее клетчатым алтарем и сомнительной чистоты жертвенным камнем казалась Гиви даже уютной, зловещий Мастер Терион — просто безобидным чудаком, а уж брат Пердурабо — просто душкой. Зато там было полным-полно воды, хоть купайся… — Вернемся. Ну что они нам сделают? Пусть хоть что, пусть хоть змею варят… Шендерович мрачно заморгал воспаленными веками. — Ты что, о, мой малодушный герой, совсем умом рехнулся? Они ж нас на куски разрежут! — Пусть режут… Сначала пусть только попить дадут! — Да не дойдем мы! — с досадой отозвался Шендерович, — Захотим, а не дойдем! Спечемся! Нет, страдалец, вперед и только вперед! Вон, птичка как чешет! — Не могу больше, Миша! — повторил Гиви, опускаясь на песок. — Все. — Вставай, дурень! Они ж нас наверняка хватились уже! Детей этих своих в погоню выслали! — Вот и хорошо! Пусть догоняют. А не догонят, тоже ничего. Умру лежа. — Вставай, — прохрипел Шендерович, склонившись над Гиви и, морщась оттого, что солнце било ему прицельно в макушку, — вставай ублюдок. — Не встану! — пробормотал Гиви, выплюнув сухой песок. — Встанешь! — угрожающе сказал Шендерович. — Нет! — Ты ж южный человек! Грузин, практически грек! Ты ж должен жару любить! — Какой я южный, — вяло отмахнулся Гиви, не поднимая головы, — я в Питере родился, чтоб ты знал! — А гены? А горячая кровь? А зов предков? Вставай, сукин сын! — Пошел вон, — отчеканил Гиви, трепеща от собственной смелости. — Авантюрист недоделанный. — Свинья малодушная, — отреагировал Шендерович, — аккуратно пиная Гиви носком ботинка под ребра, — я, что ли, тебя сюда притащил? — Притащил. Ох, не надо! — Надо! — холодно сказал Шендерович, отводя ногу для следующего пинка. — И учти, третий будет в морду. Птица вновь уселась на ближайший бархан, поглядывая на них с благожелательным интересом. — Ладно… встаю я, встаю. Ну что прицепился. — Ну, вот и умница, — ласково сказал Шендерович. — Давно бы так. Птица почистилась, аккуратно выдернула перо откуда-то из-под мышки и вновь взлетела, выжидательно оглядываясь на путешественников. — Животного бы постыдился, — укорил Шендерович. … Солнце палило уже и вовсе невыносимо. Тени от скал сократились до минимума, а черная крестообразная тень от птицы, колеблясь, скользила по невысоким песчаным дюнам, которых вокруг становилось все больше. — Это она нарочно, — прохрипел Гиви пересохшим горлом. — Птицам, о, мой недоверчивый спутник, злокозненность неведома. У них мозгу на копейку… Птица вновь уселась на камень и принялась чистить перышки. — Ишь ты, — прокомментировал Шендерович, — старается. Чистоплотная… |