Онлайн книга «Красные волки, красные гуси»
|
Наконец, он обернулся, держа флягу в руке. Фей продолжала плакать. Слезы прочертили светлые дорожки по щекам, по пыльной шее, теперь стало видно, что кожа у нее светлее, чем покрывавший ее слой грязи. Он подошел, отстегнул от пояса ее флягу. Она даже не заметила. Продолжала плакать. – Ну, перестань, – неловко сказал он, цепляя флягу обратно ей на пояс, – ну, что поделаешь… Вода им досталась на обратный путь, вот и все. Остальное – швейные иглы, сменные пластины для солнечных батарей, все, за чем они шли, было погребено под этой зеленой опарой. – Ладно, – сказал он, – пошли. Цикл у них короткий. Она опустила голову, рассматривая сбитые башмаки. – Они же одиночек не трогают. – Ну, просто противно… Башмаки ей так и не справили, – подумал он огорченно. – Может, это… Дойдем до Овражков? Она отчаянно затрясла головой. – Домой! Домой хочу! Почему они открыли? – думал он. – Почему впустили? Впрочем, в общих чертах, понятно – почему. В общих чертах все знали, как это происходит. Точно не знал никто. Наверное, все дело в запахе. Оглядываться он не стал. Отлично знал, что там, под этой зеленой, вздымающейся и опадающей опарой. Ладно. Они отошли еще на несколько шагов, когда Фей снова вцепилась ему в руку. – Ну что там еще? – устало спросил он. – Давай… Ян, пожалуйста… свяжись с ними… как они там… – Да никак. Хочешь их совсем напугать? – Мы не скажем. Просто спросим, как они там – и все… Скажем, что идем домой. – Может, все-таки… до Овражков? Они вроде поменьше. – Еще меньше? – Она с горечью оглядела глинобитный забор. Отсюда уже было видно, как тот загибается, огораживая поселение, – Но, Ян… еще меньше, это ж почти как наш хутор! Он непроизвольно стиснул зубы, потом бросил на землю вещмешок, вытащил рацию. Какое-то время в наушнике раздавался лишь треск атмосферных разрядов. Потом, долгое время спустя, ломающийся голос неуверенно спросил: – Папа? – Да, командир. У вас там все в порядке? – Да, папа. Закончили полив. – Сейчас? – Да что ты, папа. Еще утром. – Ладно, – пробурчал он. – Как плакса? – Плачет, – хихикнул сын. – Ладно. Скажи ей… мы скоро будем. Воды подкачай еще. Только это… Вручную, ладно? – Ну, – недовольно пробурчал мальчик. – Сказано же! – Да ладно, сделаю. Вы там как? Все успели? – Ну… Он помолчал. – Не открывай ворота, слышишь. Сидите за оградой и ни шагу. – Да я знаю. А что… Треск… Он выключил рацию. Пожалуй, он был рад, что связь прервалась. – Ну как? – Фей вцепилась загрубелой рукой ему в плечо. Ногти обломаны, с черной каймой. – Да в порядке все. Я ж говорил. И чего зря беспокоиться? Хутора они не трогают. – Ты велел ему накачать воды вручную? – Она успокоилась и теперь завела привычную песню. – Да что с ним станется? Здоровый же малый. Отделяться ему пора, вот что! – Да ты что, Ян! Он же еще маленький! Совсем ребенок! – Ему пятнадцать, Фей. Я в четырнадцать отделился. А то можно подумать, она не помнит, когда он отделился. Она ж на десять лет старше его. В округе не было девушек на выданье его возраста, а у родителей Фей хутор совсем крохотный. То-се, так получилось, что засиделась она в девках. А другой не нашлось. Сначала ему как-то не по себе было. Потом притерпелся. Эта, с хутора у Косой скалы. Младшенькая. Марика вроде. Так надо с ее отцом поговорить… Фей всхлипнула, утерла нос рукавом, но ничего не сказала. – Овражки надо бы предупредить, – пробормотал он, крутя колесико. Разряды. – Ну? – выдохнула Фей. – Ионизация. Опять разыгралось, похоже. – Вспышка? Он надвинул щиток на глаза, искоса взглянул вверх. Солнце корчилось в раскаленном мареве, выбрасывая в стороны мутноватые щупальца. Одно было совсем уж поганым. – Не то слово… Он покачал головой. – Может, и уцелеют… Спрятал рацию, закинул вещмешок на плечо. В последний раз обернулся. Скрипнув горячей пылью на зубах. – Совсем же маленькая деревушка была, – пробормотал он. Поправил лямку мешка. Перекинул на грудь карабин. – Пошли… – Назад? – с робкой надеждой взглянула она на него. – А то… Это все излучение, думал он. Раньше они были спокойней. И нападали на города, только на города. Даже крупные поселки обходили стороной… Впрочем, сам он городов не помнил. А вот поселки числом до полутыщи душ еще застал. В детстве. У него осталось смутное впечатление чего-то огромного… А все потому, что этой твари просто-напросто жрать хочется, уныло думал он, ощущая, как песок обжигает ноги даже через подошвы и несколько слоев намотанной на ступни ткани. Пить хочется. Воду-то хрен добудешь. Органика, опять же. Минеральные соли. Кальций. Он вновь пошевелил карабином, ощутив под ладонью раскаленный металл ствола. – Придем, батарею попробую починить. – Чем, Ян? Он погремел рифлеными пластинами в кармане. – Отколупал от их СБ. Им-то оно без надобности. Погоди. Она покорно остановилась. Он отстегнул флягу, стащил с головы повязку и аккуратно промочил ее из узкого горлышка. Потом снова надел на голову. Сразу стало легче. Солнце корчилось в небе, как раздавленная медуза. – На твоем месте, – сказал он, – я сделал бы так же. – Воду жалко. – Придем, я починю насос. Элементы вот в СБ заменю и починю. По такыру пробежала многоножка. Небольшая, в две ладони. Он было пошевелил карабином, но передумал. Далеко в пронзительной синеве неба парили черные точки, но ему ни на миг не пришло в голову, что это птицы. Он и слова-то такого не знал. Просто мелкие кровоизлияния на сетчатке. Жара… Проклятое солнце! Будь все как всегда, они бы переждали самую жару под саманными крышами поселка, а к закату вышли бы в путь. Не получилось. Он вдруг понял, что почти и не думает о тех, погребенных под вьющимся зеленым покровом. А ведь он же их знал. Смеялся с ними, окликал по имени, пиво пил. Я вроде должен горевать, удивлялся он сам себе. Точно – должен. Но – не горюю. Почему? Мы все разучились… чувствовать… Так, что ли? |