Онлайн книга «Хомячки в Эгладоре»
— Бывает, — соглашается Боромир, — «Макс, любовь моя» смотрел? Там еще жена французского посла в шимпанзе влюбилась… — А там точно любовь у них была? Или просто родство душ? — Кто ж такие вещи поймет? Но выглядело достоверно, согласись? — Соглашусь. Как ты думаешь, Геночка, у них что-то было? — Почему бы нет? Чем этот шимпанзе хуже тебя? Хватит, Дюша, пошли. Вон, уже Хири разбрызгиватель починил. Да, Хири? — Я проведу вас тайными путями, — мрачно говорит Хири, брезгливо косясь на Дюшу, — то есть через задний ход. — А заметят? — Не заметят. Там чары наведены. Хорошие чары, крепкие. Чужие здесь не ходят. А то бы ментура с нас не слезала — регистрации-то нету ни у кого. У черного хода опрокинулась на бок тачка с навозом, над ней кружился столб крохотных мушек. Сверху медленно падал тополиный пух, подсвеченный косыми лучами красного закатного солнца. — Спасибо, перворожденный, — вежливо произнес Боромир, осторожно обходя рассыпавшийся навоз. Но Хирилорн не ответил. Он задумался, прикрыв тяжелые веки, потом глубоко вздохнул: — Эх, а вдруг он все-таки сумеет переиграть, Саурон? С одной стороны, под Сауроном ходить радости мало, с другой — кому тогда паспорта вообще понадобятся? — Эй, — осторожно говорит Генка, — вы же обещали… — Я Владычице клялся в верности, — холодно сказал Хирилорн. И мечтательно добавил: — А все-таки тогда мы бы вас поприжали, аданов непромытых… Ладно, валите. Кустики вон видите? Туда и ныряйте. Там тропинка такая, незаметная почти, на нее тоже чары наложены. * * * — Вот здорово, — говорит Генка, щедро поливая шашлык огненным кетчупом, — а то у нас совсем деньги кончились. — Не в деньгах счастье, — неопределенно ответил Боромир, рассчитываясь с официанткой. Они сидят у крохотного озера. На берегу грязными комками дремлют ленивые утки. По темной воде плывет тополиный пух. — Геночка, как не стыдно, ты у эльфов ела! — У эльфов не еда, а растительная пища, — возражает Генка, облизывая пальцы. — Врали они все, Дюша, про эти путлибы или как они там. Бессовестно врали. Эльфийскую еду вообще есть невозможно. — Ну, ты прям как Горлум! — А кстати, насчет Горлума! Он у нас есть? Арагорн, сидеть! — Я ничего, — оправдывается Арагорн, ерзая на стуле, — только страшно немножко, — Это же игра, да? — Арагорн, моргая, по очереди заглядывает им в глаза. — Это они так играют? — Кто — они? — сурово спрашивает Генка, — высшие эльфы? — Ну, — цепляется за соломинку Арагорн, — могли же они сделать себе уши и все такое… Волосы высветлить… — Она настоящая, — печально говорит Дюша, глядя в пространство, — таких вообще не бывает. Значит, настоящая… — Дюша, вспомни, она же гному давала! Вот те крест! Просто Толкиен вообще про секс не писал, стеснялся. — Не смей так о ней говорить! — А почему, собственно? Только потому, что ей тыща лет с гаком, а она выглядит от силы на двадцать? Еще бы, при ее-то родословной. Тьфу ты, высшая раса! Мы-то на них надышаться не можем — эльфы, эльфы! — а они же нас ненавидят, эльфы! Ты только погляди на этого их Хирилорна, он же, дай ему волю, просто перережет всех и не поморщится! Мы для него хуже Саурона! — Это не совсем так, — печально говорит Боромир, разглядывая свой шашлык, — на самом деле большая часть эльфов вовсе нас не ненавидят. Просто презирают. Интересно, из кого у них этот шашлык сделан? — Ты мне зубы не заговаривай! Сволочи они, а не эльфы! Оставили нас одних-одинешенек… — А они иначе и не могли — так по канону надо. Ладно, хватит. Что дальше делать будем? — Я не пойду в Минас-Тирит! — вдруг выпаливает Генка, исподлобья глядя на Боромира. — Ты что, охренела? Какой Минас-Тирит? Я к тому, что домой вам нельзя. Ждут вас там, понятно? — Куда уж ионятнее… — Значит, ночевать где-то придется. Ладно, знаю я одно место. Поехали. — Минас-Тирит? — вновь подозрительно спрашивает Генка, почесывая щиколотку. — Да нет, просто друг у меня ночным сторожем работает. Хорошее место, в самом центре, но тихое. Укрывище. Сейчас тачку тормознем и поедем. — Поверху? — радуется Дюша. — А то… Подземные тропы для нас сейчас закрыты. Давайте, пока не стемнело совсем… — Ты ж говоришь, он ночью работает. — Он-то да, так ведь и назгулы тоже. — Ну… Генка, эй, ты куда? — Зубную щетку хочу купить, — говорит Генка мрачно. — Эй, ты, Боромир, дай сотку… — Не жирно на зубную щетку? — Не твое дело. — Ладно, только скорее. Эй, тормози!!! Арагорн! Садись в машину, Арагорн, кому сказал? — Мама будет волноваться, — печалится Арагорн. — Не ври. Нет у тебя никакой мамы. И папы тоже нет. А то бы претендентом на престол был бы папа, а не ты, Арагорн, сын Арахорна. Ладно, ну, все, хоббиты, поехали. * * * — Он что у тебя, в «Национале» работает? — уважительно говорит Дюша. Они стоят в большом, заваленном мусором дворе на задах отеля. В мусорные баки осыпается сирень. — Не совсем, — неопределенно говорит Боромир. — Теперь сюда. В доме напротив пронзительно блестят в закатном свете немытые стекла. Где-то далеко, в другом мире, воет милицейская сирена. Наверное, правительство куда-нибудь едет, думает Генка. Едет и не знает, что Саурон уже примеряет железный венец. Абзац правительству. А чего хотеть? Толпы народа же — все в зеленых плащах, с деревянными мечами — и все столько лет занимались тем, что расчищали место для Саурона. Рано или поздно это должно было случиться. Если так сильно во что-то веришь… если столько людей одновременно во что-то верят… Вот зараза, ну почему бы им не поверить, например, в мумми-троллей? Ну, чем плохо? — Это? — Осторожно, тут лестница. — Что-то мне тут, — говорит Арагорн. — Не боись, сударыня, то есть рыцарь запада, все путем. — Каким путем? — Генка аж приплясывает от возмущения на стертых ступенях, — каким путем? Куда ты нас затащил, боец с темными силами? Красное кирпичное здание смотрит на них слепыми окнами. Под крыльцом вяло шевелятся комья тополиного пуха. У тяжелой двери табличка: Кафедра патологоанатомии 1-го мединститута им. Сеченова. Анатомический театр |