Онлайн книга «Хомячки в Эгладоре»
Уже удаляясь трусцой на варге, Дюша, обернувшись, успел увидеть, как остальные урук-хай деловито затаскивают трупы орков в кусты. Дюша не возражал. По сравнению с орками урук-хай были ему симпатичны. Вокруг смыкались заросли. Варги легко перелетали через упавшие деревья и канавки с тухлой зеленой водой. По сторонам Дюша не смотрел, поскольку старался удержаться на горбатой спине варга, и потому не заметил, как лес расступился и перед ними вырос глухой дощатый забор с колючей проволокой по гребню. Варг тем временем деловито потрусил вдоль забора, пока не уперся в калитку, рядом с которой трафаретная табличка гласила: Академия сельскохозяйственных наук им. Тимирязева Опытная станция. Питомник. Осторожно, объект охраняется злыми собаками Урук— хай соскочил со спины своего варга и рукояткой ятагана надавил на ржавую кнопку звонка. Почти сразу сбоку открылось смотровое окошечко, и оттуда блеснул раскосый глаз. Затем глаз скрылся, лязгнула щеколда, и варг мягко просочился в распахнувшуюся калитку. За оградой обнаружился двор, где среди мачтовых сосен припал к земле бревенчатый сруб, по бокам которого тянулись вольеры, забранные сеткой. Пожилая женщина, шаркая опухшими ногами, втиснутыми в резиновые сапоги, двигалась вдоль решеток, заполняя миски варевом из огромного жестяного ведра. Ах, вы, мои маленькие, ах, вы мои ласковые, — приговаривала она при этом. Варги жмурили глаза, нервно разевали пасти и виляли хвостами. Дюша соскочил с варга и на неверных ногах сделал несколько шагов. — Хороши, да? — с гордостью проговорил урук-хай. — Ага, — осторожно согласился Дюша, — скажите, а это и вправду филоцины? — Чего? — Ну, сумчатые волки. — А, да. Сумчатые. Удобно, да? Урук— хай внезално запустил руку волку в брюхо -выглядело это жутковато, но рука тут же появилась наружу, в ней была походная сумка. — Аптечку можно носить. Провизию, все такое. Ладно, иди жрать. Он хлопнул варга по холке, и тот, подпрыгивая и игриво припадая на передние лапы, подбежал к женщине с ведром. — Но они же были гораздо меньше, — пробормотал Дюша, — с овчарку. А эти… — Ну, у Сарумана на то были тысячи лет, — заметил Боромир, спрыгивая со своего варга. Он вздохнул, озирая питомник. — Он, видимо, прирожденный селекционер. Этих вон каких вывел. Крепеньких, здоровых… — Кого? — Да урук-хаев же, — шепотом пояснил Боромир, — впрочем, Саурон работал с волками и орками. И тоже достиг неплохих результатов. — А ну шевелитесь, — сказал продукт Сарумановой селекции, — или так и будете во дворе торчать? Видимо, урук-хаи в быту были неприхотливы: на потолке — голая лампочка, по стенам — двухъярусные койки, над одной из них — видимо, койкой старшого — прикноплена картинка с голой женщиной. На дощатом столе громоздилась горка жестяных мисок и дымилось в ведре варево — кажется, точно то же, что и в мисках у варгов. Что ж, подумал Дюша, по крайней мере, это честно. — Жрать хочешь? — понимающе спросил урук-хай, проследив за его взглядом. Дюша замотал головой, при этом непроизвольно сглотнув. — Чистоплюй, да? Культурный? Садись вон туда, культурный, и жди. И вы тоже, голуби. Дюша следил за тем, как урук-хай извлек из кармана жилетки мобильник и деловито жал на кнопки костистыми пальцами. — Где? На лекции? Ладно, как закончит, скажите ему, что мы отловили одного. Редкий экземпляр, да. Он знает. И еще двое, но эти попроще. Нуменорец обыкновенный, запомнили? Местная разновидность. Он демонстративно смерил взглядом раскосых глаз Арагорна с Боромиром. — Раскраска типичная. Вообще заурядные особи, но в приличном состоянии. — И на том спасибо, — печально ответил Боромир. Он вытянулся на койке и с наслаждением пошевелил ступнями в грязных носках. — Мы не гоблины какие-нибудь, — сказал урук-хай, опуская лапу с мобильником, — мы с понятием. — Я могу маме позвонить? — Арагорн искательно улыбаясь, заглянул в глаза урук-хаю. — Ты меня совсем за дурака держишь, да? — Я ж ей ничего… только, что жива. А то она там с ума сходит! — Ладно, — пожал плечами урук-хай, — звони. Скажи своей маме, что пока жива. Мама — это святое. Но учти, вякнешь лишнее, шею сверну. — Я… никогда… Дюша уныло наблюдал, как Арагорн судорожно тычет пальцами в кнопки. Что-то такое связанное с мобилой… да… эсэмэски эти… значит, они приходили от Саурона… иди, мол, туда-то и туда-то, и будет у тебя такое замечательное приключение… Ему, выходит, и правда это кольцо заразное нужно, иначе зачем бы он… он убил человека, думал Дюша, на моих глазах, считай, убил, и я ничего не мог сделать, и Боромир ничего не мог сделать, и никто. И тот, со сверкающим мечом. А сейчас кольцо захочет Саруман, это уж наверняка, паршивое колечко, может, даже и не золотое вовсе, дешевая юве-лирка, куплено в дешевой ювелирке, и все это значит… черт, где-то должен же быть этот вонючий Ородруин! Потому что этому кольцу только туда и дорога — иначе они не успокоятся, все эти маги и майяры и кто там они еще. И Галадриэль сука — могла бы и своих эльфийских боевиков поставить, прикрыть нас хоть как-то, она-то знала, что к чему… Потому что, если Саурону нужно кольцо уже сейчас, это значит… это значит… Что оно уже набрало силу! Он осторожно похлопал себя по карманам — мобильник был на месте. Урук— хаи умеют пользоваться мобильниками, а гоблины -нет. Из чего, подумал Дюша, следует, что Саруман все-таки более одаренный селекционер, чем Саурон. Впрочем, может, тому вовсе и не нужны умные гоблины… — Да, мама, — тем временем тихонько подвякивал Арагорн под пристальным наблюдением урук-хая, — нет, мама… ну, заигрались… да знаю, знаю, что не доведет до добра! Я, мама, больше не буду, чес-слово. Последний раз… Ничего, только палец болит. Собачка укусила. Да, привитая. Нет, хозяйская. Нет, я сама виновата. Не волнуйся. Дюша тем временем тихонько извлек мобильник из кармана. Мобильник таращился слепым экраном. Когда он в последний раз его заряжал? Хрен его знает, уж не вчера, точно. — Что, — с удовольствием заметил урук-хай, казалось, стоявший к нему спиной, — накрылась твоя мобила? Он отобрал мобильник у Арагорна и сунул в карман жилетки. — Или, думаешь, мы такие идиоты, да? — Ну, — устало сказал Дюша, — на лице-то не написано. Боромир тоненько высвистывал на койке. Он спал. И как он может спать, удивлялся Дюша, это, наверное, из-за вялотекущей шизофрении… |