Онлайн книга «Они поклялись победить»
|
Капитан Селин ответил незамедлительно: – Я – Байкал! – Что происходит у нас, слышишь? – Так точно! Духи вновь открыли гранатометный огонь. – Верно! Посему приказываю: подавить позиции духов. Передаю связь твоему корректировщику. Боевики бьют с прежних позиций… Впрочем, разберетесь. Как понял, Байкал? – Вас понял, Аркан! Голубятников передал гарнитуру корректировщику огня самоходной артбатареи, сам же вышел в коридор. Прошел к торцевому окну. Отсюда он мог видеть, как вражеские гранатометчики бьют по дому, занятому 9-й парашютно-десантной ротой, – насколько это позволял дым, затянувший плацдарм. Через минуту по частным секторам, домам северной части ближайшего и прилегающего к нему кварталов, скверу и улицам ударили 120-миллиметровые «Ноны». Разрывы мин отдавались даже на втором этаже трехэтажного здания бывшего Управления вокзалов. Бум, бум, бум… Словно где-то рядом строительная пневмотехника вбивала десятки свай. Отработав задачу, «Ноны» замолчали; прекратился и гранатометный обстрел. Голубятников вернулся на командный пункт и вместе с докладами ротных о последствиях обстрела зданий получил доклады и о начале второго штурма. Боевики вновь пошли в атаку – все по тем же трем направлениям, – имея главной задачей выбить десантников из жилых домов. Это позволило бы им кардинально изменить обстановку. Но этого им не могли позволить сделать десантники капитанов Телинского и Боревича. В бой вступили и седьмая, и восьмая роты. И вновь грохот пулеметно-автоматных очередей, разрывов гранат заполнил все пространство над районом привокзальной площади. Вторая атака боевиков длилась по времени столько же, сколько и первая, – час. И вновь дудаевцам не удалось не только сбить десантников с позиций, но и нанести существенный ущерб. Умело рассредоточенные бойцы батальона отразили атаки. В 12.35 наступило затишье, прерываемое криками раненых чеченцев, оставшихся на улицах и площади после отхода основных сил. Командиры рот доложили о выполнении поставленной задачи. Голубятников сообщил об этом в штаб дивизии. Не успел он отойти от связиста, как его вызвал капитан Телинский. – Я – Аркан! – ответил комбат. – Вьюга на связи! Перед моим домом на улице много раненых чеченцев. Некоторые пытаются самостоятельно добраться до противоположного здания. Что делать? – По раненым огня не открывать, – приказал Голубятников. – Уползают – и пусть. Они уже не вояки. Сколько уничтожил духов? – Точно сказать не могу. Перед домом валяются и те, кого завалили во время первого штурма, и свежие. На глаз – около тридцати рыл. – Понял тебя. Проведи перегруппировку сил. Смени позиции огневых точек. Твой дом хорошо просматривается с девятиэтажки. Оттуда командование духов наверняка засекло позиции. И в следующий раз они могут стрелять более прицельно. Как понял? – Понял вас, Аркан! – Действуй! – Черт!.. – Что такое? – К нам снова гость! – Парламентер? – Так точно. – Тот же боец, что приходил ранее? – Вроде другой, а там черт его знает, из-за дыма лица не разобрать. Но наш пленный в бушлате, шапке, с белым флагом. – Что-то зачастили ребята… Интересно, что на сей раз непонятно духам? Ты вот что, Миша, проводи его ко мне, как и в прошлый раз, через роту Боревича; сам же проведи передислокацию, ни на секунду не прекращая наблюдение за местностью. Подходы при необходимости зачищать незамедлительно. Духов к раненым не подпускать. – Да они и сами не пойдут. – Прикажи прекратить огонь, прими парламентера. – Есть! – У тебя все? – Так точно. – Потерь, как понял, нет? – Один легкораненый. – Добро. Держись. – Конец связи! Голубятников вернул гарнитуру связисту, повернулся к начальнику штаба батальона: – Серега, свяжись с ротными, уточни обстановку, потери, в том числе и среди боевиков; запроси, сколько в подразделениях осталось боеприпасов. При необходимости организуй их доставку на объекты силами подразделения обеспечения. А я с очередным парламентером поговорю. – Опять парламентер? – взглянул на комбата Кувшинин. – Да! И вновь выходит со стороны северо-восточного сектора. Значит, что? Значит, то, что где-то либо в соседнем квартале, либо в ближайшей девятиэтажке у них командный пункт. Не мешало бы узнать, как считаешь? – Само собой. И накрыть его к чертовой матери огнем артбатареи. – Точно. Возможно, этот парламентер укажет нам место КНП духов? Спустя двенадцать минут сержант 9-й роты ввел в помещение командно-наблюдательного пункта парламентера. Этот выглядел получше первого: такой же грязный, но глаза живые. Ростом повыше, телосложением крупнее. – Кто ты? – спросил Голубятников. – Бывший командир отделения мотострелковой бригады сержант Бондаренко Василий, – доложил боец. – Пленен во время боя 31 декабря на привокзальной площади. Отделение сгорело в БМП от попадания в машину кумулятивного заряда гранатомета. – Как же ты выжил? – Я находился на броне. Подрывом боекомплекта меня сбросило с машины. Потерял сознание. Очнулся – вокруг чеченцы. Спросили: жить хочешь? Ответил: да, хочу! Приказали встать и следовать во двор, что рядом с площадью. В подвале уже находилось около двадцати наших парней. – Почему не спрашиваешь, кто я? – А мне о вас рядовой Иванченко рассказал – это тот, кто приходил в первый раз. – Понятно! Сколько тебе выделили духи на переговоры со мной? – Их старший ничего об этом не говорил. – Да? Ну, тогда раздевайся, присаживайся к столу. – Закурить дадите, товарищ подполковник? – Конечно! Голубятников достал из вещевого мешка пачку сигарет, спички, положил на стол: – Держи! Дал бы больше, но думаю, и это духи отнимут, как вернешься. А может, ты не собираешься возвращаться? – Я бы рад остаться, товарищ подполковник, но не могу. Если не вернусь, боевики убьют товарищей. – Но ведь они могут рано или поздно убить и тебя? Сержант вздохнул: – За ними не заржавеет… Но я обещал своим вернуться – значит, вернусь. – Что ж! Ты прав. Парламентер присел за стол, жадно выкурил сигарету. Перекусил сухим пайком, но ел неохотно, а вот чаю чуть ли не полчайника выпил. Боевики испытывали такие же трудности с водоснабжением, как и регулярные части Российской армии. Отставив посуду, прикурив очередную сигарету, парламентер сказал: |