Онлайн книга «Афганский гладиатор»
|
– Виноват, товарищ генерал-майор! Что еще мог ответить комдиву старший лейтенант? Максимов передразнил Тимохина: – Виноват! Генерал спросил Галаева: – Товарищ подполковник, а ваш секретарь партбюро – уж не тот ли старший лейтенант, которого гоняли пьяные солдаты по полигону? Галаев утвердительно кивнул: – Он самый! – Тогда ничего не понимаю! Как этот офицер мог возглавить партийную организацию, если его самого еще воспитывать и воспитывать надо? – Вы же знаете, товарищ генерал, как это происходит. Мой замполит согласовал кандидатуру Булыгина с начальником политотдела дивизии, собрание части избрало старшего лейтенанта секретарем. – Так! А парткомиссия утвердила кандидатуру Булыгина? – Насколько мне известно, пока нет. Должна на ближайшем заседании утвердить. Комдив поднял трубку телефона: – Соедините меня со штабом соединения! И через несколько секунд: – Максимов! Начальника политотдела, срочно! Вновь непродолжительная пауза, после чего: – Николай Николаевич? Максимов! ... Хорошо... нормально долетел... да, да, у меня к вам вопрос. За какие такие заслуги в ремонтно-восстановительном батальоне секретарем партбюро вы согласились определить старшего лейтенанта Булыгина? ... Ну и что? ... Вот оно как? Значит, выдвинул Василенко. И давно вы идете на поводу у заместителей в частях? Да, я против. Категорически против. ... Нет. Пусть решит парткомиссия, но я обязательно выступлю на ней, так что прошу без меня ее не проводить. Генерал положил трубку на рычаги. Взглянул на комбата: – Подбирайте себе другого партийного лидера. И как ни в чем не бывало продолжил чтение обобщенных докладов по Тимохину: – Вновь употребление спиртных напитков. Он поднял глаза на старшего лейтенанта: – Ты что, Тимохин, запойный? – Никак нет! – Но тут отмечено, что ты постоянно пил почти неделю. – Ну, раз отмечено, значит, запойный. Генерал взглянул на комбата: – В чем дело, Марат Рустамович? Подполковник откашлялся: – Я не видел и не читал содержимое этой папки. – Замечательно! Так, а это что? Совсем свежий документ, рапорт начальника штаба. Ты, Марат Рустамович, разрешал заместителю обращаться к вышестоящему командованию? – Да! В устной форме! – Что ж, посмотрим, что хочет довести до командира дивизии твой начальник штаба. Прочитав рапорт, Максимов бросил его на стол перед Тимохиным: – Гломов написал правду? Александр взглянул на текст рапорта, ответил: – Не совсем! Никто его не трогал. Стычка была, да, но без рукоприкладства. Солдаты наряда могут подтвердить. Генерал откинулся на спинку кресла: – Опять стычка с начальником штаба! За Тимохина неожиданно заступился командир батальона: – Знаете, Николай Георгиевич, Гломов может вывести из себя кого угодно. Спесивая, самодовольная, высокомерная личность. Я просил перевести его в автобат! Мне такой начальник штаба не нужен! И Тимохин здесь ни при чем! Мне Василенко хватает, а дуэт с Гломовым для батальона это уже перебор. Максимов спросил: – Не помню, Гломов в Афганистане служил? – Никак нет! – А Василенко? – Тоже нет! – Ясно! О них позже, сейчас мы разбираем поведение Тимохина. И оно далеко не безупречно. Генерал повернулся к старшему лейтенанту: – Ответь мне, Тимохин, ты что, спокойно жить и служить в батальоне не можешь? Только не кивай на замполита и начальника штаба. В конце концов, если бы соблюдал требования Устава, то у них просто не могло быть к тебе претензий! И этого, – он поднес папку, – не было бы! Я читал отзывы о том, как ты работаешь в командировках. И с отчетами о проведении вашей группой сложных акций знаком. И у меня создается впечатление, что в Афгане Тимохин один человек, а в рембате, в Союзе, совершенно другой. Ты специально здесь нарываешься на неприятности? Или считаешь, если понюхал пороху, то остальные тебе в подметки не годятся? Ты боевой офицер, а кто не воевал – полуфабрикаты? Тимохин ответил: – Я такой, какой есть. И здесь, и «за речкой» никого ниже себя не ставлю, но терпеть беспредел начальников, которые ради собственной карьеры готовы идти по головам подчиненных, не намерен. Кто хочет, пусть терпит, я не буду. Можете делать со мной все что угодно. Генерал покачал головой: – Понятно! Мне ясна твоя жизненная позиция. Не один ты такой у меня. И это хорошо! Но вот как мне подписывать представление о твоем новом назначении с повышением? Тимохин ответил: – Вас кто-то заставляет переводить меня на вышестоящую должность? Не подписывайте представление, раз не можете, я в претензии не буду. Тем более что повышение это – туфта полнейшая. Должность старшего инженера никому не нужна. Ну разве что офицерам, которым дают дослужить выслугу, чтобы без пенсии не остаться. Максимов поднялся, прикурив сигарету, прошелся по кабинету: – Я бы, может, и не подписал, раз желаешь и дальше в старших лейтенантах ходить. Но все дело в том, что тебе уже присвоено звание капитана. Мое же представление чистая формальность, дабы придать присвоению обоснование. Хорошее же у меня получается обоснование повышения офицера, который оброс взысканиями, как кактус иглами. И ты, Тимохин, не хочешь мне помочь. – Но что я-то могу сделать, если сами видите, – старший лейтенант указал на папку, – замполит с начальником штаба в дерьмо хотят втоптать меня. Ну не по нраву им, когда кто-то осмеливается высказать собственное, отличное от их, мнение! Когда так называемые офицеры постоянно провоцируют на столкновение, да еще и врут в рапортах. Причем внаглую! Что мне, задницу им лизать? – Ладно, успокойся! И не забывайся. Все же с командиром дивизии разговариваешь! Генерал затушил окурок, вернулся за рабочий стол: – Там тебе не только капитана присвоили, еще и медалью «За боевые заслуги» наградили. Медаль у полковника, что курирует ваши группы. Поздравляю! – Спасибо! Интересная у нас беседа получилась! – Да, интересней не бывает! Значит, в четверг убываешь в штаб округа! Максимов взглянул на комбата. Подполковник кивнул: – Я в курсе, нужные документы будут готовы. |