Онлайн книга «Признание моджахеда»
|
— Возможно! — И добавил: — При одном условии, Назим! Если спецслужбы послушают нефтемагната. По большому счету, кто он для них? Так, шелупонь, упакованная под завязку, как осел, долларами. — Не забывай, что Туркин может кормить чиновников, которые решают, применять спецназ или нет! А он наверняка подкармливает нужных людей во власти. И фигур крупных, значимых. — Да! Но все равно, не нравится мне то, как последнее время ведет себя саиб. Иногда кажется, что он на грани срыва. — Думай, о чем говоришь. Так можно и собственной головы лишиться! — Но ты-то не сдашь меня? — Я не сдам. Другой сдаст. Лучше, Маруз, не перечить Исмаилу. Это опасно! — Ты прав. Мы служим ему, а значит, должны повиноваться. К ближайшим помощникам главаря бандформирований подошел невзрачный афганец, лет сорока с редкой, причем рыжей бородкой. Обратился к коменданту: — Саиб Натанджар, вы хотели меня видеть? В руках афганец держал дорогую профессиональную видеокамеру. Комендант ответил: — Да, Марух, ты мне нужен! Подожди. Натанджар повернулся к начальнику охраны: — Абдула! Обеспечь, чтобы во время казни в крепости было как можно меньше охранников. — А смысл? Даже если один из них увидит казнь, то, будь спокоен, вечером о ней в подробностях будет знать весь Анденат. — Ты прав! И все же сократи количество охраны, а тех, кто останется, предупреди, чтобы держали языки за зубами, если не хотят лишиться их. — Хорошо! Абдула Маруз отошел к воротам забора крепости Хандар. Комендант развернулся к оператору: — Я вызвал тебя для того, чтобы передать приказ саиба провести съемку казни одного из заложников, которая состоится в ближайшие часы. — Но, господин комендант, я не смогу это сделать! — Это еще почему? — Моя камера вышла из строя. Недавно я случайно уронил ее и что-то повредил. Пробовал снимать, вроде все работает, а изображение на пленку не ложится. — Ты понимаешь, ишак беременный, что натворил? И каково может быть наказание хозяина за допущенную беспечность и халатность в обращении с дорогостоящей, а главное, такой нужной сегодня видеокамерой? Ведь Исмаил-Хан может расценить поступок как преднамеренное повреждение камеры. — Но… я не хотел… клянусь! Натанджар закричал на оператора: — Да мне плевать, хотел ты или нет. Чем будем снимать казнь? Вторая камера в машине Хадрияра, когда он вернется из поездки по заданию Исмаил-Хана, неизвестно. Третьей у нас нет. Что прикажешь делать, бестолковый осел? Афганец засуетился: — Подождите, не гневайтесь. У нас нет третьей камеры, но есть видеокамера самих русских. И она работоспособна. Комендант облегченно вздохнул: — Фу! Я совсем забыл об этом. Забыл об операторе неверных. Его мы и привлечем к работе. А ты, чтобы не потерять голову, исчезни в Анденат. Дома ляг в постель и прикинься больным. Посади возле себя жену. А перед этим пусть она пустит слух по кишлаку о твоей болезни. О том, что ты из-за высокой температуры встать не можешь. Оператор закивал: — Сделаю, господин комендант, все сделаю, как вы сказали. Благодарю вас! — Отблагодаришь позже! Ночью пришлешь ко мне свою наложницу. — Но она не наложница, я собираюсь сделать Лейлу второй женой! — Ты хочешь оставить семью без кормильца? Я могу это устроить! Оператор поник: — Хорошо, господин Натанджар, Лейла ночью будет у вас! — Ты не добавил — и исполнит все мои желания. — И исполнит все ваши желания! — Проваливай! Да быстрей, пока тебя не увидел саиб. Афганец побежал к воротам. Комендант усмехнулся вслед незадачливому оператору. Не будет у тебя второй жены, Марух. Лейла, этот прекрасный, юный цветок, как придет ко мне, так у меня и останется. А ты будешь спать со своей тощей ведьмой. До конца недолгих дней своих. Натанджар увидел вошедшего во двор крепости Мохаммеда, человека, исполнявшего особые поручения Исмаил-Хана, в основном в Пакистане, где имел неплохие связи благодаря богатому и влиятельному в Исламабаде близкому родственнику. Комендант поприветствовал порученца или, точнее, курьера хозяина: — Ассолом аллейкум, Мохаммед! Как твои дела? — Ва аллейкум ассолом, Назим, у меня все, слава Всевышнему, хорошо. Как ты? — Тоже в порядке! — Мне предстоит путь в Пакистан? — Не знаю! Об этом тебе скажет сам саиб. — Исмаил-Хан в доме? — Да. У себя в комнате. По крайней мере, недавно был там. — Мне пройти к нему или дождаться здесь? — Пройди! Абу вызывал тебя, значит, ждет! — Ты хитрый человек, Натанджар! Комендант изобразил удивление: — Почему? — Ведь знаешь, для чего меня вызвал хозяин! — Пусть так! Тебе от этого легче? Ведь в любом случае задание будешь получать от саиба! — Ладно! Пройду в дом! — Иди, Мохаммед! Удачи тебе! — Тебе того же! Один совет. — Да? — Не перехитри как-нибудь самого себя. Это плохо кончится! — За меня не волнуйся, Мохаммед, о себе думай! — Тоже верно! Мохаммед вошел в дом. Поднялся в главную комнату, где и застал стоявшего у окна-бойницы главаря местной банды. Поздоровался: — Салам, Исмаил-Хан! — Салам, Мохаммед! — Надо ехать в Пакистан? — Да! Но не сейчас, не немедленно, а часа через два-три. — Что-то должно произойти за это время? — Ничего особенного. Казнь одного из заложников. — Казнь? У тебя не пошли переговоры о выкупе? — А вот это тебя, Мохаммед, при всем уважении, не касается. — Ты прав. Исмаил-Хан спросил: — Сколько понадобится времени, чтобы добраться до Исламабада, выехав отсюда, скажем, часа в три пополудни? — Часов шесть, если будет машина и мне удастся до отъезда связаться с человеком в Пешаваре. Впрочем, в Пешаваре вопрос с переходом границы я решу в любом случае. Остается машина с водителем, способным доставить меня к окончанию Хайдарского горного прохода. Придется преодолевать два перевала, проходить равнину и километров пятьдесят лесного массива. Аслан, с кем мы работали раньше, как известно, умер. Без него я в Пакистан не ходил. |