Онлайн книга «Кровь за кровь»
|
– Я лучше журналы полистаю. – Делай что хочешь, но в пределах закрытой хаты. – Конечно, дорогой! Выйдя из подъезда, Демьянов сел в «Форд», пожал руку Кузнеченко – помощнику, водителю и телохранителю в одном лице. – Привет, Кузнец, как настроение? – Бодрое! – Никаких плохих предчувствий? – Нет! А тебя что-то беспокоит? – Впереди сложная встреча. – Э, Демьян, кто они есть, эти кавказцы? Чужаки. Ты думаешь, они спокойно себя в центре России чувствуют? Хрен там! Собственной тени боятся. Только – и в этом надо отдать им должное – не показывают это. Уж что-что, а держать себя чечены умеют. – Ладно! Давай к Хасану. Кузнеченко вывел внедорожник со двора на улицу Башкирскую и повел его в сторону площади Ленина, к дому Мамедова. В 14.35 «Форд» припарковался прямо напротив подъезда Хасана. Кузнец заглушил двигатель, осмотрелся, произнес: – А «Шевроле» Ачила не видать… – Он что, дурак светить здесь свою тачку? – А чего? Номера наверняка навесил наши. Может, еще не подъехал? – Черт его знает! Мы рано приехали. – Так выезжать надо было позже. – Ничего, подождем. Демьянов хотел закурить, но сотовый телефон издал сигнал вызова. – Да! – Здравствуй, Леонид! – Это ты? Салам, Ачил! – А чего стоишь во дворе? Почему не заходишь? – Встреча назначена на 15.00. – Э, брось, Демьян! Поднимайся. Демьянов отключил телефон. – Ачил? – спросил Кузнеченко. – Да. Приглашает в хату. Я пойду, а ты смотри тут за обстановкой; не исключено, что чечены приехали не одни. Тачку держи в готовности рвануть отсюда. – Успокойся, Демьян, слишком ты напряжен. В бардачке флакон бренди, выпей. – Выпил бы, да нельзя. Ачил воспримет это как признак слабости. Подумает, для храбрости выпил – значит, по трезвянке боится. – Тоже верно. Я посмотрю за двором и, если что, ребят вызову. – Да, обзвони их. Пусть будут на стреме. – Уже обзвонил. Перед тем, как к тебе ехать. – Молодец! Ладно, пошел я. Видит бог, как не нравится мне ситуация и эта встреча. – Ничего. Все будет о’кей! – Надеюсь! Демьянов вышел из «Форда», не осматриваясь, не спеша прошел к подъезду. Вскоре в прихожей квартиры он по традиции обнял Ачила. Тот являл собой само радушие: – Рад вновь видеть тебя, Демьян. Смотрю, отдохнул, выглядишь свежим… А я вот подустал, всю ночь пришлось ехать. – Так отдохнул бы, встретиться могли и позже. Адаев улыбнулся: – Как у вас говорят, не оставляй на завтра то, что можешь сделать сегодня? – У нас сейчас все больше говорят по-другому, а именно – не делай сегодня то, что сможешь сделать завтра. – Ох уж эти русские поговорки! – рассмеялся Адаев. – И так, и этак повернуть можно. Но проходи, дорогой, в гостиную. Хасан стол накрыл, я для тебя настоящего армянского коньяка привез, посидим, поговорим. – Что-то я Гурама не вижу… – Я его по делам послал. Мы в Блачинске проездом, вот и отправил продуктами затариться, машину проверить, помыть, заправить. Демьянов спросил: – И куда, если не секрет, путь держишь, Ачил? – В столицу, Демьян! В Москву! – А сюда заскочил, значит, ради разговора со мной? – Исключительно для разговора с тобой. – Хасан намекнул, новый заказ хочешь сбросить? – Хасану надо язык отрезать, лишнее болтает. Но что стоишь, как чужой? Проходи! Ты здесь гость, а для нас желание гостя – закон. – Ты знаешь, Ачил, я не люблю, когда говорят о законе. – Понимаю. Адаев и Демьянов прошли в гостиную, где был накрыт стол. Адаев присел на диван, Демьянов устроился напротив, в кресле. Ачил приказал Мамедову: – Выйди, Хасан! Будешь нужен, позову, мы с другом наедине поговорим. Демьянов взял в руки пузатую бутылку с темно-коричневой жидкостью и более чем скромной, чуть ли не самодельной этикеткой – не с той, позолоченной, с которой торгуют коньяком в местных магазинах. – Это и есть твой знаменитый коньяк? – Только не говори, что никогда не пил его. – Пил! Давно. Но вкус не забыл. – Тогда открой, налей, выпей, сравни! Тебе не помешает немного выпить, что-то ты напряжен, друг! – Ничего подобного. Демьянов открыл бутылку, налил сто граммов в бокал. Принюхался. Смакуя, мелкими глотками выпил обжигающую темно-коричневую жидкость. Почувствовал, как тепло разливается по телу, успокаивая нервы. – Да, это настоящий коньяк! Не то что продают… Адаев усмехнулся: – Еще бы. Продают самогон, а этого коньяка разливают в год несколько тысяч бутылок. И купить его можно только на заводе. – Дорогой, поди? – Смотря для кого. Но ладно. Если захочешь, пей еще, хотя, вижу, успокоился. Вот только не пойму, почему нервничал, мы же не первый раз встречаемся. – Я же уже сказал, не нервничаю. Просто с бабой поругался. Она, сука, и испортила настроение. – Твоя Верка? – Да. – И терпишь, когда женщина поднимает голос на мужчину? – Нет! Сейчас она, наверное, до сих пор в ванной, морду в порядок приводит. – Это, конечно, не мое дело, но зачем тебе баба, которая смеет пасть разевать? Разве ты не можешь найти себе другую? По городу едешь, много красивых девочек гуляет. Стройных, молоденьких. – Ачил, давай по делу, со своими проблемами я разберусь сам. Адаев внимательно посмотрел на Демьянова и другим, ставшим вдруг жестким, голосом сказал: – Хорошо! О деле так о деле. Я действительно при-ехал сюда для того, чтобы передать тебе новый заказ. – А не часто ли ты сбрасываешь заказы, Ачил? – Я же плачу за их выполнение? – Не в этом дело. В таком режиме мы работать не можем. Еще одна акция, и нас начнет искать вся ментовка области. А менты, если их разозлить, способны на многое. – Вот оно что! Боишься… – Разве я не прав? – А как же наш договор, Леня? Помнится, ты очень доволен был, когда тебе предложили работать со мной. Тогда ты не боялся, тогда тебе деньги были нужны, а сейчас испугался? Готов отказаться от бабок? Но, кому, как не тебе, должно быть хорошо известно, что за свои слова надо отвечать. |