Онлайн книга «Джон да Иван – братья навек»
|
– Вижу… Погоди-ка, разговор есть! – Да я и не спешу. Ким подошел к Михаилу: – Значит, говоришь, трахнул американку? Говоришь, яростная в сексе она? Колени, говоришь, потрогай? – Ты успокойся, Леня! И не кричи, не привлекай внимания. Что произошло? Шепель старался выглядеть спокойным, но ему это удавалось плохо, потому как разбирал смех. – Что произошло?! А ты не в курсах, да?! – Неужели не дала? – Дала, мать твою, Шепель! Пощечину!! – Не может быть? И вправду говорят, женщины – народ непредсказуемый. – Чего ты комедию передо мной ломаешь? Трахнул он ее! Да хрен там! Она холодна как лед. А я, мудак, повелся на дешевый развод… Видеть тебя не хочу! – А придется. Нас с тобой в одну комнату поселили. – Попрошу Тимохина перевести в другую! – Ким сплюнул на траву и пошел в казарму. Шепель улыбнулся. Сзади его похлопали по плечу. Он обернулся и увидел майора Гарина. – После клизмы, Миша, в сортир еще не тянет? – Да отвяжитесь вы все от меня! – Ну и брехун! И ведь говорил убедительно… Тебе бы в преподы студентам лапшу на уши вешать. Шепель прошел в комнату. Ким, одевшись, сидел на кровати и, несмотря на строгий запрет, курил, сбрасывая пепел в пустую бутылку из-под минералки. Шепель присел напротив, достал сигарету: – Огоньком не угостишь, Леня? – Кулаком бы тебя угостить, да нельзя!.. – Ну-ну, не ершись, дай прикурить. Ким бросил майору зажигалку. Прикурив сигарету, тот положил ее на тумбочку, что стояла между кроватей. – Но согласись, Леня, фигурка у нее класс! – Особенно коленки, – хмыкнул Ким. Офицеры вдруг оба рассмеялись. – Ну что, мир? – протянул руку Шепель. – Мир… Что с тебя взять, кроме анализов… – Насчет анализов: Гарину я сказал, что под конец осмотра американка ставит клизму. Видел бы ты физиономию Вити, когда он пошел в пикап!.. – Тебе, Миша, точняк когда-нибудь парни «темную» устроят. – Да вы без меня со скуки же подохнете! – Вот это точно. В комнату вошел Тимохин: – И что значит курение в казарме? Шепель! Ким! Офицеры, затушив окурки, поднялись. – Да мы машинально, командир, и не в себя, – улыбаясь, ответил Шепель. Но Тимохин был настроен серьезно: – Не в себя? Машинально? А как насчет кросса километров этак в пять по пересеченной местности? – Нормально. Но завтра и так набегаемся вволю. – Обоим по выговору! Открыть окна, проветрить помещение и чтобы больше ни-ни, ясно? – Так точно! – Не позорились бы перед Харсоном, а то подумает, что мы не элитный спецназ, а стадо неуправляемых баранов. – Ну, это уж ты перегнул, Саныч! – Товарищ полковник, а не Саныч! – Понятно! Вам, товарищ полковник, так хочется прогнуться перед американским генералом? – Шепель! Еще слово – и ты у меня на все десять побежишь. – Да без проблем. – Отставили разговорчики – и вперед в столовую на обед! – А что у нас сегодня на обед? – Фазаны жареные с тушенкой. Пойдет? – Поедет, не то что пойдет! – Через пять минут быть в столовой. И не забудьте руки перед едой вымыть. Шепель подошел к Тимохину: – Сань, чего здесь все такие нервные? Никому слова не скажи… – Тебе вообще лучше молчать, а то не Крофт, а я тебе клизму вставлю. Да так, что всю ночь в сортире проведешь, шутник! – Это что, Витек Гарин заложил меня, что ли? – Подумал, что сказал? Болтать в присутствии других меньше надо. Все! Наводите порядок в комнате – и на прием пищи. После обеда время потянулось медленно. Все основные мероприятия были запланированы на завтра, сегодня же офицерам просто нечего было делать. Двухчасовые занятия по физподготовке в спортзале ситуации не изменили. И объявленный после ужина отдых не радовал. Если бы в городке, с семьями, то другое дело; а в лагере, в лесу расслабуха на пользу не шла. Посмотрев начало фильма, начавшегося по телевидению после программы «Время», Шепель встал с кровати. – Нет! Так с ума сойти можно. – Ну, давай видео врубим, – предложил Ким. – Я диск с нашими комедиями старыми видел. – Все это, Леня, не то… Пойду-ка я прогуляюсь. Не могу больше в этой камере находиться. В засадах сутками сидишь в какой-нибудь яме – и ничего, а тут невозможно. И какого хрена нас сегодня вывезли сюда? Медосмотр могли провести и в городке. – А секретность? – Ну, вывезли бы в лес. Там провели. Сюда-то зачем перебросили? Познакомиться с мистером Харсоном могли бы и завтра. Да и чего с ним знакомиться? У нас свое начальство. – Иди, Миша, погуляй, комаров покорми; глядишь, и успокоится твоя мятежная душа. А там подколешь еще кого-нибудь… – Кого? Все по норам забились. Ходил в душевую, в коридоре – никого. Все к «ящикам» прилипли, будто телевизора никогда не видели… Ладно, смотри сериал. Пойду! Шепель вышел из казармы. В курилке увидел одинокую фигуру. Кто-то тоже вышел. Пошел к курилке. И удивился, увидев в ней Луизу Крофт, задумчиво державшую в пальцах длинную тонкую сигарету. – Прошу прощения, разрешите составить компанию, миссис Крофт? – Проходите, Майкл. Вам тоже не сидится в казарме? – Мне понятно, почему не сидится, я по натуре своей человек неугомонный; а вот что вас заставило покинуть номер? Женщина бросила сигарету в урну. – Одиночество, Майкл. Вот уже почти два года, как я стала ненавидеть одиночество. – А до этого относились к нему терпимо? Я закурю? – Да, конечно! Это же место для курения… Раньше, Майкл, одиночество имело смысл. – Какой смысл может быть в одиночестве? – удивленно спросил Шепель. – А вы у супруги своей спросите. – Супруга в городке, и увижу я ее, судя по всему, не скоро. – О’кей, тогда отвечу я. Одиночество имеет смысл, когда оно сопровождается ожиданием. В ожидании – смысл одиночества. – По-моему, вы не медицинский университет, или как там в Штатах учебное медицинское заведение называется, а философский факультет окончили. |