Онлайн книга «Мертвое ущелье»
|
Губочкина внимательно посмотрела ему в глаза: — Заинтриговал ты меня, дальше некуда! Я подумаю, Игорь, и в обед ты получишь ответ. — Не сделай ошибки, дорогая. — Постараюсь. — Постарайся! Старший лейтенант поднес ко рту портативную рацию: — Мансур? — Я, командир! — Что с обедом? — Порядок. По распорядку. — Добро! Теперь следуй в капонир позиции «АГС-30», убери оттуда солдат и жди меня там. — Что-нибудь случилось? — Ничего серьезного, сержант. Просто тема для личной беседы образовалась. — Вот как? Хорошо. Жду в капонире. — Отбой! Отключив рацию, Жаров направился к выходу из блиндажа. У тамбура остановился, бросил через плечо связистке: — Не забудь стол накрыть вовремя. Да спирт разбавь. Я сегодня выпью. Тем более, что будет повод. В любом случае! Не дожидаясь ответа, Жаров вышел в траншею. Возле станкового гранатомета уже находился Мансуров. Увидев командира взвода, он с присущей ему ухмылкой первым задал вопрос: — Что случилось, Игорь? Жаров подошел к нему вплотную: — Спрашиваешь, что случилось? Дурочка решил из себя строить? Взгляд Мансура посуровел: — В чем дело, Жаров? Старший лейтенант повысил голос: — В твоем паскудстве, сержант! — Что? — Ничего! Ты какого черта суешься в мои личные дела? К Губочкиной специально нырнул, чтобы мне подлянку подкинуть? — Да с чего ты взял, что я трахал твою Валентину? Жаров хотел врезать по этой лживой физиономии, но сдержался, взяв себя в руки: — Короче так, сержант. Либо ты сейчас же клянешься мне в том, что никогда не доставишь мне хлопот даже в мелочи, а будешь служить верой и правдой нашему общему делу, что подразумевает твое полнейшее подчинение мне, о чем, кстати было оговорено на встрече с Расулом в свое время, либо я связываюсь с чеченом и предупреждаю его о том, что проход для каравана будет заблокирован. Ущелье закроется до тех пор, пока между нами не будут сняты возникшие противоречия. Причем вину за срыв акции я возложу на тебя, да оно так и есть на самом деле. Слишком много ты взял на себя, сержант! Мансур выслушал Жарова: — Все сказал? Теперь выслушай меня! Если ты сорвешь проход каравана, то ответишь за это в полной мере. Значит, собственной шкурой! Так что особо не понтуйся и в позу не вставай! Тебя купили. И теперь ты должен отрабатывать получаемые деньги. А то, что я трахнул гарнизонную шлюху, так это мое и ее дело. Я твою ценную Валентину не насиловал. Сама дала. Так что не хера мне выставлять претензии. Эта сучка в нашем деле ни при чем. А с Расулом хочешь связаться? Свяжись! Только потом я тебе не завидую! Сержант рассчитывал, что сумел отбить натиск взводного и припугнуть его, но не тут-то было. Старший лейтенант пошел ва-банк: — Ты, Мансур, о себе лучше подумай! С Расулом я свяжусь и объясню ситуацию. Посмотрим на его реакцию! Пусть он решит, как можно работать с человеком, который своими выходками ставит под угрозу проведение важной акции. Я не могу доверять тому, кто ведет за моей спиной двойную игру, даже если эта игра касается обычной шлюхи. Нельзя доверять тому, кто собственные амбиции ставит выше дела. А ты поступаешь именно так! Расул, а тем более Мулат люди не глупые, они разберутся, кто в действительности виноват в срыве акции, и кто будет платить свое шкурой — еще большой вопрос! Таких, как ты, можно внедрить в армию сотнями, это не проблема, а вот заполучить в союзники кадровых офицеров — совсем другое дело! Так что решай, Мансур, либо я сейчас же выхожу на связь с Расулом, либо ты клянешься мне в полном подчинении. Мансур готов был разорвать этого сопляка в погонах старшего лейтенанта, но в одном тот был прав. Завербованные офицеры Российской армии ценились гораздо выше каких-то там наемных контрактников, несмотря ни на какие родственные связи. И если Расулу с Мулатом придется выбирать между ним, Мансуром, и Жаровым, да еще в придачу с замполитом батальона, то главари бандформирований однозначно пожертвуют сержантом! Так что придется идти на поводу этого пацаненка. Сержант подтянулся: — Хоп, командир! Признаю, что был не прав. Допустил непростительную ошибку, грубо вмешавшись в твои личные дела. Клянусь Аллахом, в дальнейшем подобных вещей не допускать, а выполнять твои указания беспрекословно и в установленном порядке! Этого достаточно? — Достаточно. Но учти… — Игорь! Я же дал клятву! Не надо ни о чем меня больше предупреждать! — Хорошо, закроем тему, будем считать, что ничего не произошло. Сейчас иди на кухню, проконтролируй прием пищи личным составом, а в 15–30 встречаемся здесь же. Снимаем сигнал, подтверждающий ночной проход каравана Мулата. Сержант кивнул: — Понял. Разреши удалиться? — Давай! И не обижайся, Оман. Иначе поступить я не мог. Мансур улыбнулся: — Да ладно. А вообще ты молодец. Не ожидал. В жизни так и надо. Выживает сильный, слабых давят. Я думал, ты слабый, ошибся! И можешь не поверить, но рад этому. А насчет обиды даже базара быть не может. Никаких обид. — Хорошо. Работай. Сержант последовал к полевой кухне, старший лейтенант вернулся в блиндаж. Валентина уже накрыла стол. Посередине стояла фляжка со спиртом и банка с водой. Губочкина разбавила спиртное в пластиковой бутылке. Жаров спросил: — Приняла решение? Женщина ответила: — Да! — Слушаю. — Я решила, Игорек, подчиниться тебе. Но если ты не сдержишь своего слова о вознаграждении, договор будет расторгнут. Согласен? — Вполне. За это и выпьем. — Я не пью спирт! — Извини, но «Мартини» я тебя угостить не могу, так что придется выпить то, что есть! Старший лейтенант разлил крепкий напиток по кружкам. Себе граммов 200, любовнице и подельнице с этого мгновения наполовину меньше. Поднял кружку: — За наше взаимовыгодное и очень приятное, по крайней мере для меня, сотрудничество! Валентине пришлось подчиниться. Она с трудом проглотила разбавленный спирт, тут же закусив соленым помидором. После обеда почувствовала себя плохо. Ее тошнило. Не привыкла к крепким напиткам. Попросила разрешения прилечь. Старший лейтенант спросил: — А как же связь? — Так я же буду рядом. — Хорошо. Полежи, поспи. Но так, чтобы сеанс связи не пропустить. Впрочем, сейчас в части вряд ли кто вспомнит о нас. Ложись. А я пройдусь, не буду тебе мешать. |