Онлайн книга «Последняя молитва шахида»
|
Владимир находился в номере, раскладывал вещи и думал о Вере. Встреча с ней всколыхнула душу. Осознание того, что она теперь будет постоянно рядом, заставляло сердце учащенно биться, а с другой стороны, он понял, что она подразумевала под вопросом, который невольно у нее вырвался: «Что же будет?» Действительно, что же будет в будущем? Она замужем, но любит его, он любит ее, они скоро будут вместе, в этом Владимир не сомневался. Образуется любовный треугольник, который предстоит разрубить. И разрубить ему, Владимиру! Иначе он, Бережной, жить не сможет. Черт! Ну зачем занесла его нелегкая именно в эту дивизию, в этот батальон, в подчинение того человека, чью жену он любит? Почему судьба не распорядилась по-иному? Тут-то, прерывая сумбурные размышления Бережного, и появился после командировки его сосед и коллега, знаменитый в гарнизоне капитан Антонов. И появился он весьма своеобразным образом, что, как узнал Бережной позже, было характерно для него. Сначала в коридоре послышался громкий пьяный и веселый голос. Этот голос пел на всю общагу под Высоцкого: …Траву кушаем, век на щавели, скисли душами, опрыщавели… Одновременно раздавались неуверенные, но громкие шаги мужчины. А следом звонкий голос дежурной по общежитию: – Антон! Бард хренов! Перестань орать! Люди отдыхают, а ты… – Лида?! Веди себя скромнее, – отвечал пьяный голос. – Это мне вести себя скромнее? Ну ты даешь, Антон! Слушай. А не зря от тебя жена сбежала. С таким жить – одна мука! Шаги замерли почти у самой двери в комнату, но их обладатель оставался в коридоре, продолжая перепалку с неугомонной дежурной: – А вот это ты, Лида, зря! Никому не говорил, тебе одной скажу, почему от меня ушла жена. – И почему же? – Лена ушла от меня не оттого, что я алкаш, хотя и это обстоятельство, безусловно, сыграло свою роль, но незначительную. Нет! Не выдержала бедная женщина моих сексуальных потребностей и притязаний. Измотал я ее в постели, вот и не выдержала, сбежала, поняла? Но откуда тебе понять? У тебя с этим самым, наверное, одни напряги, только обратного толка. – Да пошел ты к черту! – Вот, пожалуйста! Это единственное, что ты можешь сказать? А если не можешь большего, то вообще молчи. По крайней мере, будешь хоть выглядеть умнее. Женщина, видимо, не нашлась что ответить, поэтому продолжал офицер: – А лучше, Лида, скажу я тебе одну вещь по секрету – заведи себе любовника. Тогда в тебе шарм появится, этакая загадочность, ведь ты станешь носительницей страшной и волнующей тайны. Что сразу скроет все твои недостатки, которые ты почему-то пытаешься выставить напоказ. – А в любовники тебя, что ли, записать? – Мысль неплохая и не лишена логики. Но это твое личное дело, хотя, если ты остановишь свой выбор на мне, слово офицера, обещаю подумать! – Да пошел ты! – Ну вот, опять! Обиделась? Зря! Я же только хорошего тебе желаю, как и всем меня окружающим людям. А постоянно посылать человека непонятно куда – это плохой тон, Лида, очень плохой! Я вот у тебя, как у близкого в перспективе, можно сказать, человека, хочу совета попросить. Даже не совета, а как бы выразиться точнее, направления, что ли? – Чего? Какого направления? – Слушай внимательно. Может, поймешь! Итак: …Я коней заморил, от волков ускакал, Укажи же мне край, где светло от лампад… – Чего? – спросила женщина, так ничего и не понявшая. – Как чего? Вот ты, Лида, и покажи моему сердцу путь к свету этих лампад! – Да пошел ты! – после некоторого раздумья повторила дежурная. – Эх, не будет от тебя толку, Лида. И в роли любовника на меня не рассчитывай. Это какой уже раз ты послала меня? Голос за дверью громко рассмеялся: – Не обижайся, Лида, это я все шутя. Нормальная ты баба, с обычными бабьими заскоками, так что не переживай, все нормально. Ну ладно, пойдем с соседом знакомиться! Дверь отворилась, и на пороге появился поджарый высокий капитан в расстегнутом на все пуговицы кителе, с усами, которые, в отличие от русых волос на голове, были у него рыжими. Он посмотрел на Бережного, прошел в комнату, присел на свою кровать. – Разрешите представиться? – спросил офицер. – Валяйте, – разрешил Владимир. – Алик де Лонский, собственной персоной! – А я в таком случае Мигель, испанский летчик, как-то сбитый под Гвадалахарой! – Ну наконец-то, – удовлетворенно подвел итог знакомству капитан, – первый раз за все время человека нормального подселили. Он встал, выглянул в дверь, позвал дежурную: – Лида! В ответ – молчание. – Лида! – еще громче крикнул он. – Ну чего тебе опять? – От лица службы и от себя лично объявляю всему вашему общаговскому шалману особую благодарность! – За что? – За то, что соседа нормального подселили, а то все «косяков» каких-то совали. Ты передай там поощрение по команде. Он вернулся в комнату, бросил на кровать сумку, из которой донесся характерный звон полной стеклянной тары. Протянул руку: – Сергей Антонов. Лучше и проще – Антон, командир второй роты нашего автобата. – Владимир. Бережной! Капитан, командир первой роты того же самого батальона. – Отлично! Водку пьешь? – Больше на хлеб мажу. – Понял! Закуска есть с собой? У меня – шаром покати! – Найдем кое-что. – Ну а у меня выжрать найдется, так что отметим, капитан, и встречу, и возвращение из очередной командировки. Меня и моих ребят! – Далеко ходили? – спросил Владимир, доставая из чемодана палку колбасы, пару копченых окорочков, хлеб. – Далеко ли, спрашиваешь? – Антон трезво посмотрел на Володю. – Нет, тут рядом. На войну. В «чехню», будь она неладна! – Понятно! – «БЗ» – медаль «За боевые заслуги» у тебя за Кавказ? – Нет! Тадж! – Таджикистан тоже не подарок, споемся! Тебе полный? – Как и себе! После выпитого разговор возобновился. Антон спросил: – А чего тебя сюда, за какие «заслуги»? – Конфликт с замполитом. – А! Это как обычно. Как в подразделении порядок, так хвалят и командира, и замполита, как какое ЧП, на каркалык одного командира, зам по воспитательной в стороне, как бы он и ни при чем. Знакомая картина! Здесь такая же мура. Только Варфоломеев, замполит, еще ничего, а вот начальник штаба «чушок» еще тот! Весь в службе. Фанат! Но если только сам бы, то и хрен с ним, так он весь личный состав замордовал своей дисциплиной. Для него, что в Уставе записано, то и в жизни должно быть. Но не может быть такого, ведь все знают, что не может. Один он уставщик! И был бы толк! Ходит, исподлобья на всех смотрит, так и подмывает жало ему обрубить. Его и прозвали в части «Хмурым», только забыли добавить «козел»! |