Онлайн книга «Последняя молитва шахида»
|
– Конечно, пожалуйста! – Откуда вы родом? Я имею в виду район Чечни. Есть ли у вас родственники и чем они занимаются? И не будут ли они против вашего брака с русской женщиной? Извините. Старший прапорщик понимающе кивнул головой: – Я ждал этих вопросов. Ответ короткий. Я выходец из детского дома, родственников у меня нет. По крайней мере до сих пор не объявлялись, и лишь мне одному решать, с кем связать свою жизнь. – Достойный ответ, Казбек! Вопросов больше нет. Пожалуй, только последний, когда свадьба? – Даша скоро поедет в отпуск, там со своими близкими обсудит этот вопрос. По возвращении и решим, когда сыграть. – Удачи, Казбек. Можешь идти, и помни мою просьбу. – Я помню и выполню приказание, товарищ капитан! И спасибо вам. – За что? – удивился Бережной. – За все! Потом поймете. Разрешите идти? – Идите! Прапорщик вышел из канцелярии, оставив Бережного одного. И вновь его мысли вернулись к Вере. Как бы им встретиться? Просто поговорить. Им было что сказать друг другу. Но она сказала, что сама устроит встречу. Значит, ждать? Но как не хочется ждать, видя ее каждый день. И все же ничего другого не остается. Владимир решил пройти в парк, продолжить прием техники. Он вышел из казармы и пошел через плац. Навстречу попался майор Крамаренко. Володя подумал: наконец они смогут поговорить, как бывшие однокурсники, вспомнят годы курсантские, хотя, если признаться, Бережному это было не в масть. Он подошел к майору. Поздоровался просто, неформально: – Ну привет, старшина! – назвал он майора его училищным званием. Крамаренко побагровел: – Вы что, капитан, в званиях перестали разбираться? Майора от старшины отличить не можете? Или, по примеру Антонова, заливаете зенки с самого утра? – Ты что, Гена? Рехнулся? Я же к тебе, как к человеку… – А не надо ко мне иначе как по уставу, понятно? Я для вас, товарищ капитан, офицер, старший и по званию, и по должности. Так что будьте добры приветствовать начальника, как предписывает то Строевой устав. А именно, отданием воинской чести. Или мне с вами персональное занятие провести прямо здесь, на плацу? На виду у подчиненных? Распоясались, понимаете ли. И запомните, товарищ капитан, перед тем как обратиться ко мне, не забудьте спросить разрешения на это! – Вот ты, значит, как, образец службы? – И не сметь обращаться ко мне на «ты», мы с вами вместе гусей не пасли! Злость закипела внутри Бережного. – Позвольте узнать, товарищ майор, перед тем, как послать вашу персону на хер, тоже разрешения спрашивать? Или можно так, по старой дружбе? – Капитан! Не советую нарываться на неприятности. – Да пошел ты… Правы были люди, окрестив тебя Хмурым козлом. Теперь вижу, правы. – Вы готовы ответить за свои слова? – Хоть сейчас! Что, прямо тут морду твою высокомерную набить? Как однажды в твоей каптерке, помнишь? Правда, здесь подчиненные, отойдем куда? – Бережной! Я не намерен больше терпеть ваши оскорбления. В 20.00 быть у командира части в готовности дать объяснения своему недостойному поведению. И не опаздывать, капитан! Крамаренко, резко развернувшись и чуть ли не печатая шаг, пошел в сторону штаба. – Тьфу, – сплюнул Владимир, – и что за чмо? Неужели нельзя по-человечески? Мол, не желаю видеть в тебе равного. Субординация есть субординация, но не так же по-хамски высокомерно пользоваться ею? Да, хорошо начинается служба здесь, ничего не скажешь! Он продолжил путь в парк, где объявил взводным, что общее построение роты, намеченное ранее после ужина, переносится на завтра. После чего продолжил осмотр техники, которая была подготовлена к проверке и стояла перед боксами, на линии боевой готовности. Бережной медленно обходил строй машин, но какая сейчас может быть, к черту, приемопередача? Крамаренко отбил всю охоту что-либо делать. Пройдя первый взвод, Володя приказал загнать технику в боксы, а командирам взводов самостоятельно составить акты технического состояния и укомплектованности закрепленной за ними техники. Сам же ушел в подразделение, принимать вместе с прапорщиком Дудашевым штатное оружие. Казбек сразу заметил состояние капитана, спросил: – Что-то не так, командир? – С чего ты взял? – Вид у вас мрачный. – Это личное. – Понятно! Видел, как вы мило с начальником штаба на плацу беседовали. – Я перед ним, видите ли, стелиться должен! Не дождется! – Он начальник. На что Бережной резонно заметил: – Но не обязательно при этом быть еще и заносчивым дураком! – Хорошо, что вы это понимаете, капитан. На ковер вызвали? – В 20.00. – К Крамаренко? – К командиру. – Это полегче. Хотя и крут подполковник Буланов, но с понятием. Напрасно не наедет. Справедливый человек и не по годам мудрый. – Спасибо, успокоил! Давай вскрывай ружейную комнату, будем оружие считать. – Минуту, товарищ капитан! Ровно в 20.00 капитан Бережной открыл дверь командирского кабинета. – Разрешите, товарищ подполковник? – Входи! – голос командира был официально-строгий. Значит, ничего хорошего предстоящий разговор ему, Бережному, не сулит. Да, впрочем, на что иное мог он рассчитывать? По всем армейским законам майор Крамаренко абсолютно прав! – Проходите, что застряли на входе? Присаживайтесь, – командир указал на стул в торце стола заседаний, напротив себя. Рядом с ним, по бокам, сидели начальник штаба и заместитель по воспитательной работе майор Варфоломеев. Начал, как и положено, командир: – Передо мной, товарищ капитан, рапорт начальника штаба, которого еще совсем недавно я вам в пример ставил и советовал равняться на него. Посмотрим, как вы восприняли мои советы. В рапорте подробно указывается о вашем недопустимом поведении в отношении старшего офицера и прямого начальника. Оскорбления, угрозы. Так вы поняли мои напутственные слова? С точностью до наоборот? Неплохо вы начинаете службу на новом месте. В чем дело, капитан? Бережной встал. – Во-первых, товарищ подполковник, я должен признать, что все изложенное в рапорте правда. – В этом я не сомневаюсь, – ответил командир. – Хоть Крамаренко и ранее был… Не буду продолжать, но на подлость по-крупному он не способен, так что правдивость его рапорта я признаю. Во-вторых, это не означает, что я собираюсь перед ним извиняться. Хочу напомнить, что в армии я не первый, а седьмой год, столько же, сколько и Крамаренко. Учитывая то, что мы когда-то учились вместе, я решил, что смогу поговорить с ним как с человеком, а не с солдафоном. Но майор встал в позу и начал учить меня жизни. А я в подобных нравоучениях не нуждаюсь. Уж с его стороны точно! Если начальник штаба решил дистанцироваться от подчиненных, ради бога, но пусть, в свою очередь, соблюдает правила офицерского этикета. А то он, видите ли, занятия со мной по строевой подготовке решил провести на глазах у подчиненных. Лучшего ничего не придумал. Какой офицер стерпит подобное к нему обращение? Вот и я, естественно, не сдержался и высказал все, что думаю о нем. Хотя нет! Высказал я гораздо меньше, чем следовало бы. Так что в содеянном ни капли не раскаиваюсь. |