Онлайн книга «Спецназ своих не бросает»
|
Гректон кивнул: — О'кей, сэр! Прошу следовать за мной! Командир батальона провел бойцов группы по аллее, образованной растяжками маскировочной сетки. Возле небольшого полукруглого металлического строения американец остановился: — Вот место вашего временного пристанища, майор. Это разделенный на отсеки жилой модуль, который включает в себя кабинет, туалет и душевую кабину. Каждый отсек снабжен кондиционером. В прихожей — холодильник. В нем вы найдете различные напитки и чем поужинать. Завтрак в общей столовой. Вьюжин приказал подчиненным разместиться во временном жилище. Сам остался на улице, спросив Гректона: — Когда должна прибыть группа вашего спецназа? Комбат ответил: — Рано утром! Точнее сказать не могу! В этом проклятом Афганистане что-либо загадывать наперед — дело неблагодарное! Не представляю, как ваши ребята могли находиться здесь почти десять лет! Вьюжин поправил американца: — Не находиться, майор, а вполне успешно воевать, контролируя практически всю территорию страны. И выйти из нее с расчехленным знаменем, организованно, под марш оркестров! — Намекаете на наше бегство из Вьетнама? — Я ни на что не намекаю, господин Гректон, просто констатирую факты. Во сколько у вас в батальоне общий подъем? — В 7.00! — Ясно! Тогда спокойной ночи, майор? — Спокойной ночи, господин Вьюжин! Рад знакомству. Признаться, впервые вот так близко вижу русских солдат. Вьюжин усмехнулся: — Я тоже впервые разговариваю с командиром американского батальона! И особой разницы между нами не вижу! — Ее видят политики! До завтра! Гректон вновь козырнул и скрылся за маскировочной сетью. Вьюжин поднялся в модуль. Офицеры и прапорщики уже осмотрели пристанище. Лебеденко, сидя за столом прихожей, попивая кока-колу, проговорил: — А неплохо янки умеют обустроить свои базы. Если у них и рядовые живут в таких же модулях, то это не служба, а лафа сплошная. Отсек на двоих, кондер, видеодвойки с кассетами. Где-то должны быть резиновые бабы, но их, наверное, выдают по графику. Слышал, американцы без этих кукол да кока-колы служить не могут! Да еще деньги получают приличные. В «Военном обозрении» читал, что лейтенант у них около десяти штук баксов в месяц имеет! И это в Штатах. Тут наверняка тысяч под тридцать! Простой пехотинец! Сколько же долларов отваливают спецназу? Вьюжин посоветовал: — Утром у них и спросишь! — Да, да, а мы… мать их, за что кровь проливаем? Майор строго сказал: — За Родину, старший лейтенант! Или для тебя это недостаточная причина? Лебеденко бросил в урну опустошенную банку кока-колы. — Достаточно, майор! Только несправедливо это! — Лебедь! Желаешь нарваться на неприятность? — Какую неприятность, товарищ майор? Неприятности нас ждут впереди! Чует мое сердце, непростой станет эта командировка! Ну и ладно. Как говорится, кто на что учился. Или каждому свое. Пошел я спать! — Верное решение! Иди, Андрюша, да в туалет перед сном не забудь сходить! — Не забуду! Старший лейтенант скрылся в отсеке, где уже успел уснуть капитан Мамаев. Вьюжин прошел к торцевой комнате. Она делилась надвое раздвижной ширмой, слева — канцелярия, справа спальня. Майор разделся, лег на просторную, удобную кровать, невольно подумав: «А ведь действительно неплохо устроились здесь янки. В таком комфорте им не до войны. Поэтому и несут потери на выходах. Нет, солдату подобные условия вредны. Они расслабляют! А расслабляться на войне нельзя. Расслабуха — смерть!» Под тихий шелест кондиционера Вьюжин уснул. 11 августа, четверг. База восьмого батальона США Командир группы «Стрела» проснулся по привычке ровно в 6 утра местного времени. Слегка болела голова. То ли от кондиционера, то ли оттого, что организм начал преодолевать последствия акклиматизации. Вьюжин, взяв полотенце и туалетные принадлежности, вышел в коридор, намереваясь принять душ. Но тот был занят. В шесть часов поднялись и все остальные бойцы подразделения спецназа. Кто плескался в душевой кабине, кто делал зарядку. Лебеденко с Дубовым курили в прихожей. Вьюжин поприветствовал подчиненных: — Доброе утро всем! Душевую как, по очереди решили использовать? Мамаев ответил: — По очереди, но командира, понятно, сие не касается! — Ну почему же? Спешить нам некуда! Лебеденко, перегнувшись через стул, выглянул в окно: — Американцы еще спят! На территории ни души! Тоже мне, служба! Интересно, во сколько нас их комбат кормить думает? Дубов взглянул на старшего лейтенанта: — Проголодался? Лебеденко сел на место, ответил: — Это ты у нас, Дуб, любовью сыт, а я на выходах всегда голоден. Потому что злой! — На кого или на что злишься? — Да на всех и на все! Имею в виду противника и то, что с ним связано! Это мне потом гасить его помогает! Понял, снайпер? — Понял! А с виду мужик нормальный! — Ты мне еще подколи старшего по званию! Дубов улыбнулся: — Извините, товарищ старший лейтенант! Видит бог, не хотел затронуть ваше честолюбие! — Вот так лучше! Лебеденко обратился к Вьюжину, спокойно воспринимавшему шутки подчиненных: — Нет, майор, на самом деле этот, как его, Джулиус ничего о времени завтрака не говорил? Вьюжин подошел к старшему лейтенанту, наклонился к нему, что-то тихо сказал. Андрей кивнул. — Понял! Вопросов больше нет! Командир группы прошел в освободившуюся душевую кабину. Дубов поинтересовался у Лебеденко: — Чем это осадил тебя командир, лейтенант? — Старший! — Пардон, старший лейтенант! Так чем? — Это тебя не касается! — А если серьезно, Андрюха? Лебеденко вздохнул: — Если серьезно, то сказал, что завтрак будет согласно распорядку дня американского батальона. — Верно сказал. — А кто спорит? Командир всегда прав! Закон службы. Только не нравится мне здесь! — С чего? Все удобства, не то что в нашей палатке. — Бутафория это! По мне лучше в нашей родной палатке, на матраце да с сухим пайком. Банку тушенки с утра вломил с галетами, в ручье каком-нибудь умылся, побрился, и порядок. Можно воевать! А здесь биотуалет, душевая с горячей водой, кондеры, кровати, холодильник с кока-колой. Баб только не хватает. Да и тех, пусть и кукол, если запросишь, дадут. Разве это войсковая часть? Санаторий! Плевать хочется! |