Онлайн книга «Остров Русь 2, или Принцесса Леокады»
|
— Как это, нет фанеры?! — возмутилась примадонна. — А чего они тогда с нами увязались?! Мы что, за всех отдуваться должны? — Ну, это не ко мне, — развел руками лысый оператор. — Мое дело маленькое — аппарат настроить, — и он с видом глубокой занятости склонился над звуковым пультом. — Эй вы, продюсеры хреновы! — набросилась прима на Перескокова и Шпулькина. — Вы-то куда смотрели? — Лично я занимаюсь проектом «Тот-Того», — заявил Перескоков, — а гастрольный директор этого тура — коллега Шпулькин. — Он схватил нас со Стасом за руки и потянул за кулисы. — Пора гримироваться и получать инструктаж! Шпулькин покраснел и захныкал: — Я тоже, я тоже хочу заниматься проектом! Но меня к нему не подпускают! Меня буквально третируют! Превращают в мальчика на побегушках! — Ладно, успокойся, — пожалела его примадонна. — Ты ни в чем не виноват. Уж о своей фонограмме каждый должен был позаботиться сам. Ничего! Пробьемся и без этих бездарей!
За кулисами Перескоков завел нас в какую-то комнатку, вынул из чемодана два костюма — один серебристый, другой — золотистый, и сказал: — Одевайтесь и помните: сегодня — ваше боевое крещение. — Что будем петь? — натягивая золотые штанишки, спросил Стас с дрожью в голосе, и я прекрасно его понимал. Хотя нам и нужно было только кривляться и открывать рот, волновался я ужасно. — Песенку Леокадии? — Нет, это здесь ни к чему, — махнул рукой Перескоков. — Здесь нет ни радио, ни телевидения, и она все равно не узнает, что вы ее обворовываете. Сегодня у вас дебют, так что ограничимся нашим ударным номером — гимном «Ночной позор». — Давайте! — выдохнул Стас почти благодарно. Послышалось многоголосое гудение, шарканье шагов, постукивание откидных сидений… Стало ясно, что зал заполняется зрителями. — Теперь наденьте вот это, — продолжал Перескоков, выдавая нам странные приспособления — что-то среднее между плавками и собачей шлейкой, тех же серебристого и золотистого цветов. — Что это?! — поразился я. — Это изобретение коллеги Шпулькина. Креатив беспрецедентный. Дистанционные мочеиспускатели. Вот эту трубку-бурдючок пропускаем между ног, а вот этот пояс застегиваем тут… Видите, вообще незаметно! А вы думали, Лелик с Грелкиным в самолете все взаправду делали? Как бы не так! Человеческий организм — штука капризная, а нам в работе сбои не нужны. — Что там, в этой трубке? — спросил я, смирившись и приготовившись к самому худшему. — Можешь успокоиться, — усмехнулся Перескоков. — Ананасовый сок. Нам ведь нужно, чтобы был вид, а не запах. Значит, так. Запомните: на микрофоне есть кнопка. Нажмете на нее, он включится, и можете говорить с залом — здороваться, выкрикивать что-нибудь. Но как только начнется песня, сразу жмите снова — отключайтесь. Ясно?! — А с этим хозяйством как обращаться? — постучал себя Стас по креативному приспособлению. — Не парься, это не ваша забота. Дистанционные пульты будут у нас за кулисами. В зале послышались овации, а затем мощный зрительский хор начал скандировать: — Са-мо-гу-до-ва! Ком-би-не-зо-нов! Са-мо-гу-до-ва! Ком-би-не-зо-нов! — Пойдем посмотрим? — предложил Перескоков. Мы выбежали из комнатки. Там, за кулисами, уже толпились все наши, подглядывая за тем, что происходит на сцене. Мы со Стасом втиснулись рядом и тоже уставились — каждый в свою щелку. В зале был аншлаг. Тут сидели и дети, и старики, но больше всего было здоровенных мужиков и баб среднего возраста. Мужики хлопали и орали, а бабы деловито раскладывали на коленках принесенную с собой в сумках снедь — вареные картофелины и луковицы — и разливали по стаканам мутную жидкость. — Неужели самогон?! — не поверил я своим глазам. — Да не-ет, — успокоил меня Стас. — Вода, подкрашенная молоком. Привычка у них. Ну, не могут они без этого. Как Веня без сахарной пудры. — Но как морщатся-то натурально! — заметил я, когда один из мужиков на первом ряду, хыкнув, опрокинул стакан, охнул, побагровел и занюхал рукавом. Вот это рефлексы! Тут на сцену вышел Комбинезонов, и зал взорвался бурей аплодисментов. — Здравствуйте, здравствуйте, дорогие наши сельчане! — начал он, и я заметил, как перед этим он тронул заветную кнопочку микрофона. — У-у-у! А-а-а! О-о-о!!! — прокричали зрители в ответ что-то неразборчивое, но восторженное. — Знали бы вы, как давно уже мечтал я вот так, по-простому, выйти перед нашими тружениками села и спеть им, то есть вам, свои самые любимые песни, — как по писаному врал ветеран сцены. Тем временем за его спиной появились музыканты-аккомпаниаторы и стали делать вид, что настраивают свои бутафорские инструменты. — Но столичная суета, она затягивает, затягивает… — продолжал маэстро. — Однако есть на земле справедливость, и есть некая высшая сила. И, как говорят в народе, не было бы счастья, да несчастье помогло! Наша вынужденная посадка на вашей гостеприимной земле сделала мою мечту реальностью. И песней, которая сейчас зазвучит, я хочу выразить всю ту благодарность и любовь, которую я к вам испытываю… Комбинезонов нажал на кнопочку, отключая микрофон. Зазвучало инструментальное вступление. Музыканты принялись усердно изображать игру, а певец стал как-то затравленно озираться по сторонам. Мне показалось, он вдруг растерялся, и вскоре я понял, в чем дело. Когда началась песня, артист так четко задвигал губами, что у меня никогда и сомнения не возникло бы в том, что он действительно поет… Вот он — профессионализм! Но удивило то, что поет он женским голосом. …Ах ты, родина моя Под Полынь-звездою… — хрипловатым сопрано примадонны «пел» перепуганный Комбинезонов, — Встречи с милым у ручья, Песни козодоя!.. — Звуковики — дауны! — прошептал Перескоков. — Фанеры перепутали! И тут настоящим профи вновь показал себя Шпулькин. — Грелкин! — зашипел он. — Грелкин! Маскируйся под Комбинезонова! Выручай! Тот показал пальцами нолик, мол, все будет о'кей, и кинулся в гримерную. Буквально минуту спустя он выскочил из нее одетым в точности так же, как мэтр, и даже лицо его за счет толстенных накрашенных бровей стало таким же мафиозным. А еще миг спустя он скорчил постную гримасу, и теперь я реально мог бы их перепутать. Тем временем бедолага-ветеран с мрачным как туча лицом кружился по сцене в проигрыше, голосом примы завывая: А-а-а-а, а-а-а-а… Когда он в очередной раз проносился мимо нашего края, Перескоков и Шпулькин одновременно поймали его за полы пиджака и выдернули за кулисы. Не успел он и рта открыть, как Грелкин сорвал с него парик, натянул его на себя, выхватил микрофон и, выскочив из-за кулис, продолжил танец. |