Книга Остров Русь 2, или Принцесса Леокады, страница 18 – Юлий Буркин, Станислав Буркин

В кабине мигал красный аварийный свет. На панели маячила надпись «Взять управление». Пилот храпел, развалившись в кресле. Я изо всех сил хлопнул его ладошкой по лысине. Он сделал такое движение рукой, словно отмахнулся от мухи, и что-то неразборчиво промямлил.

И тут я увидел, что по полу у него под ногами катаются пустые бутылки из-под коньяка и пепси. Господи, да он же в стельку пьян! Он жрал коньяк, а эта добренькая дура пила с ним пепси-колу! И небось песни с носатым орали…

Я схватил пилота за грудки и принялся изо всех сил трясти его. Он приоткрыл глаза и снова что-то промычал. В панике я стал лупить его по щекам.

— Просыпайся! Просыпайся, гад, мы падаем! — вопил я, прекрасно сознавая, что это бессмысленно, ведь летчик-то глухой. — Возьми штурвал, мерзавец!

— Ах, штурман, — вдруг промямлил тот и неуклюже отмахнулся. — Прошу вас, воздержитесь от рукоприкладства.

Тут кабину накрыла тень. Я бросил взгляд в окно и увидел, что мы уже совсем низко скользим вдоль лесистого склона. Рывком я выдернул пилота за грудки из кресла, бросил в проход, занял его место и схватился за тугой непослушный штурвал. По мере того как я, словно вожжи, тянул его на себя, машина стала медленно задирать нос. Меня вдавило в сиденье, я ощутил легкое сотрясение и услышал треск. Самолет коснулся хвостом верхушек деревьев, догадался я.

И тут же случился ужасающий удар. Меня впечатало в штурвал, а нос самолета погрузился в грохочущую тьму. Сквозь разбитые окна в кабину градом влетели какие-то обломки. Перекрывая предсмертный рев двигателей, раздался громовой взрыв, и все озарилось огнем.

Я выпал из сиденья в проход, прямо на пилота, скатился с него и почувствовал, как меня больно прижало боком к каким-то выпуклостям под приборной доской. Я попытался слезть с них, но мне показалось, что я вешу целую тонну…

Вокруг трещало и скрежетало, видно, самолет катился, скребя корпусом о землю. Тряхнуло… И вдруг наступила такая пронзительная тишина и такая легкость, что я было решил, что все-таки умер. Но боль в боку заставила понять, что это не так.

Стараясь не наступать ладонями на ошметки стеклопакета, на какие-то щепки и даже ветки, я пополз по наклонному полу развороченной кабины, так как лежали мы, по-видимому, слегка завалившись набок.

Меня колотила нервная дрожь, в ногах и в животе то и дело возникала сосущая слабость, в голове гудело. Но все-таки мы приземлились и все-таки остались живы. А еще неизвестно, что было бы, не возьми я в последний момент штурвал в свои руки…

Вдруг я услышал абсолютно трезвый голос пилота:

— Ну и кто так садит самолет?

Придерживаясь за сиденье, я поднялся и хотел со злости как следует пнуть его. Но он лежал все так же с закрытыми глазами и просто бредил.

— Это был ваш последний полет, штурман, — не открывая глаз, сказал он саркастически: — Вы уволены…

Через разгромленную студию я осторожно двинулся в салон. Разрушений там практически не было. Похоже, все были живы-здоровы и даже более того, тут, словно в плацкартном вагоне во время посадки, царил приглушенный, будничный базар.

— Ты, главное, Веничка, не расстраивайся! — кудахтала Клавдия Самогудова. — Самолетик был уже старый, потрепанный… С таким проектом, как «Тот-Того», ты себе десять новых купишь!

— Это просто безобразие! — сурово вещал Шпулькин. — Кто отвечает за транспортировку в турне? А если мы все будем так выполнять свои обязанности?

— И какие это у тебя обязанности?! — огрызнулся Перескоков. — Критиковать мы все горазды!..

Кто-то схватил меня за рукав. Я подпрыгнул от неожиданности. Это был Стас.

— Костя, ты в порядке?

— Кажется, да… В башке только звенит и боком треснулся… Надо срочно сваливать отсюда, а то рванет еще!

— Не-не-не, — быстро помотал головой Грелкин. Глаза у него были как два блюдца и еле помещались на лице. — Я в окошко видел: крылья с баками уже отвалились и взорвались раньше.

— Точно? — усомнился я.

— Точно-точно, — снова покивал он взволнованно. — Я полагаю, нам не следует никуда выходить. Нужно оставаться здесь и ждать.

— Чего? — протянул Стас с сомнением.

— А — старателей, бэ — карателей, це — эмчеэсовцев-спасателей! — выпалил тот.

— Це — спасателей! — обрадовался Стас.

— Ответ правильный! — воскликнул Грелкин. — Вы переходите на следующий уровень!

— Да! — сделал победный жест Стас.

— Но ведь за полетом никто не следил, — вернул я к реальности этих перевозбудившихся любителей телевикторин. — Нас могут хватиться только через несколько дней. А то и вовсе не хватятся.

— Хватятся, — уверенно вклинилась в разговор прима. — О нашем гастрольном туре по всем каналам кричат.

— И что, спасатели пойдут искать нас пешком? Вертолеты-то не летают.

— Даже если так, куда мы сейчас среди ночи попремся?

— Осмотреть самолет все равно нужно, — сказал я. — Вдруг баки с топливом горят близко, и пожар может добраться до нас?

— Оглядеться, может, и надо, — согласилась прима. — А то в окнах ни хрена не видать. Только не ты пойдешь, а кто-нибудь не такой важный.

— А вот не надо таких намеков! — вскричал Грелкин.

— Нет, пойду я! — твердо сказал я.

— И я! — поддержал Стас. — Мы вместе пойдем. И даже не спорьте, бесполезно.

— Как мне надоели эти вечные капризы дебютантов! — возвела глаза к небу Самогудова. — Ладно, идите. Но уж, пожалуйста, будьте осторожны. Ведь если мы, к примеру, Лелика потеряем, то и не почешемся, а вот если вас, тогда весь проект — насмарку!

Двери оказались заклинены. Примадонна нашла возле одного из кресел запасный выход, но и его открыть тоже не получилось.

— Может быть, мы завалились на двери? — предположил Стас.

— А с другой стороны дверей нет, — с победным видом развела руками прима. — Так что сидите.

— Мы можем выбраться через кабину, — возразил я. — Там все окна разбиты. Кстати, осмотрите пилота, он вроде цел, но кто его знает.

…Светало. Я думал, что мы рухнули в лес, но оказалось, что самолет, похожий без крыльев на гигантский тюбик, лежит на кочковатой поляне среди кустарника и небольших елок. Далеко позади, на склоне холма полыхал какой-то барак, и от него поднимался столб темного дыма. Пожар освещал часть пробуравленной нами ложбины с поваленным^ по сторонам деревцами. Немного пройдя вдоль нее, мы увидели на фоне пожара силуэты коров.

— Слава богу, — сказал Стас. — Если есть коровы, значит, где-то рядом есть и люди.