Онлайн книга «Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия»
|
– Но у меня уже два дня нет температуры. – Вот и хорошо. Короче, раньше среды тебе в издательстве делать нечего. – Слушай, Олег, тут вот какая история… У меня только что была мать Гущина. – Зачем это? – За рукописью второго романа примчалась. Он сам якобы в отъезде, но дело не в этом. Можешь себе представить, она спросила, не сняла ли я копию с этой рукописи. Тебе это не кажется странным? – Да нет, эти начинающие писатели ни хрена не смыслят в издательском деле, а уж их родственники тем более. Так что не бери в голову. И надеюсь, к следующим выходным ты уже сможешь поехать со мной в магазин. – Олег, – засмеялась Тата, – тебе что, твоя дама покоя не дает? Вот пусть сама тебе и выберет одежку. – Да какая там дама, ты издеваешься! Мне сейчас только до дам… Светка сегодня явилась… – Вернулась? – ахнула Тата. – Слава богу, нет. Просто забрала свое барахло. Знаешь, я смотрю на нее и не понимаю, как я мог… Она словно с другой планеты… – Что, такая красивая? – Красивая, но именно что с другой планеты. У меня же с ней ну ничего общего… Чужая совсем. Даже сердце не екнуло, представляешь? Она ушла, а я подумал: хорошо, что она меня бросила. Слушай, Наталья, а ты что сейчас делаешь? – Читаю верстку Леонидова и варю кисель, а что? – Кисель? Из чего? – Из черной смородины. – Это вкусно, – мечтательно проговорил Олег Степанович. Тате стало его жалко. – Олег, тебе там грустно, да? Ты голодный? Может, хочешь приехать? Я тебя чем-нибудь покормлю… – А можно? – обрадовался главный редактор. – Что за вопрос! – Ты настоящий друг, Наталья! Купить что-нибудь по дороге? – Нет, не надо. «Союз брошеных супругов», – вспомнила Тата. Вот уж воистину… Она достала из морозилки курицу и сунула ее в микроволновую печь размораживать. Олег живет далеко, в Ясеневе, но в субботу, наверное, быстро доберется, пробок нет. Он явился через час с букетом: – Не знаю, что за цветы, но мне понравились! – Это фрезии, спасибо, Олег. – Я вот еще соки купил, тебе надо пить… А ты похудела, Наталья. Тебе идет, даже очень. А чем это так вкусно пахнет? – Курицу с яблоками жарю. – Курицу – с яблоками? Разве так делают? С яблоками, кажется, утку жарят или гуся? – Курица тоже вкусно, можешь мне поверить. – Да, Наталья, тут у твоей двери я вот что подобрал… Он протянул ей небольшую связку ключей с брелочком в виде якоря. – Где ты их взял? Это не мои. – Да вот прямо на коврике у двери валялись. – Кто-то потерял, наверное. Вечером Ирка придет, попрошу повесить объявление. Хотя, может, кто-то уже обыскался… Сейчас спрошу у соседей. На площадке было четыре квартиры. Никто из соседей ключей не признал. – Скорее всего, гущинская мамаша посеяла, – предположила Тата. – Ну и черт с ней! – Да нет, неудобно, вдруг человек ищет… Надо все же позвонить. – Ты слишком добрая, Наталья. – Олег, о чем ты говоришь! – поморщилась Тата. – Что же мне, припрятать чужие ключи потому, что Гущин рукопись забрал? – А вот Светка бы ни за что не отдала, – задумчиво произнес Олег Степанович. – Она бы их лучше в мусоропровод выбросила. – Не выдумывай! Просто ты сейчас зол на нее. Но ты же все-таки женился на ней, прожил почти четыре года… – Это было помрачение какое-то… Да ну, не хочу я о ней вспоминать. А твоя курица скоро зажарится? – Сейчас вот картошку почищу и через полчасика буду тебя кормить. – Нет, картошку я сам почищу! – вызвался Олег Степанович. – Это я как раз умею! – Откуда? – Из армии. Знаешь, сколько я этой картохи перечистил? – Валяй, – обрадовалась Тата. – А я пока мадам Гущиной позвоню. Может, это не она потеряла. Тата набрала номер, подошел Гущин. Она бросила трубку, и почти тут же раздался звонок. – Наталия Павловна, это Гущина, извините, пожалуйста, я у вас случайно ключи не выронила? – Так это ваши? С якорем? – Да-да, мои, слава богу. Можно, я заеду за ними? – Пожалуйста. – Ну вот, теперь еще какая-то тетка явится, – недовольно проворчал Олег Степанович. – Да я суну ей связку в дверь и весь разговор… О, а ты и вправду виртуозно картошку чистишь, даже я так не умею! Послушай, Олег, я все-таки не понимаю… – Чего ты не понимаешь? – Почему Гущин у меня рукопись отобрал? Не эту, а ту, первую? Ты от меня ничего не скрываешь? Должен же он был как-то объяснить… Меня это мучает. – Наталья, клянусь, ничего я не знаю. Ну не вдумывался я в тот момент, я опаздывал на встречу в Министерстве печати, не до Гущина мне было. Ну хочешь, я сейчас эту тетку к стенке припру? – Между прочим, она, перед тем как первый раз сюда прикатить, соврала, что сынок в отъезде, а он преспокойно дома сидит… – Слушай, плюнь ты. Подумаешь, великое дело, а ты уж нюни распустила… Ты в него влюблена, что ли? У нас поговаривали, что он за тобой ухлестывает! – почему-то рассердился Олег Степанович. – Это правда? – Ну да… То есть он вроде как ухаживал за мной, но я же не виновата, он ведь совсем еще молодой, я и не думала… – Ты на меня не обижайся, но мой дед всегда говорил: сучка не схочет, кобель не вскочит. – Олег, ты что, с ума сошел? – Глаза Таты наполнились слезами. – Прости, прости, я не хотел, – окончательно расстроился он. – Как-то само вырвалось… Наверное, я просто ревную… – Ревнуешь? – разинула от удивления рот Тата. – Ты меня ревнуешь? С какой стати, Олег? Он вдруг густо покраснел и страшно смутился. – Ну, я не то что-то ляпнул. Не то имел в виду… Мне за тебя обидно, вот это будет точно, – проговорил он и вздохнул с облегчением: выкрутился, кажется. – А давай я сейчас позвоню этому типу и прямо его спрошу, в чем дело. Хочешь? Тата на мгновение задумалась. – Хочу! – Нет проблем! Набирай номер! Тата нажала на повтор. – У тебя есть вторая трубка? Возьми, послушай сама, чтобы потом я не пересказывал… Алло! Павел Арсеньевич? Здравствуйте, вас Дюжиков беспокоит. Извините, что в выходной день… |