Онлайн книга «Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия»
|
– Нет, – покачала головой Алиса и спрятала бусы обратно в мешочек. – Я вам очень благодарна, но не могу их принять. – Почему? – побледнел Курбатов. – Потому что это довольно дорогая штучка, а я не желаю быть никому обязанной. Вот так, Святослав Игоревич. Увы! – И вам даже не хочется их примерить? – Хочется. Но мало ли что мне хочется. Мне вот хотелось самой купить себе эти бусы. А вышел облом. – Вы случайно не американофилка? – раздраженно осведомился он. – Самые непереносимые бабы – американки! Теперь я понимаю, почему вы одна… – Юпитер, ты сердишься, значит, ты неправ! – Хоть в таком виде дождался от вас этого «ты»! – Ну это не к вам… – Значит, не возьмете бусы? – Нет. – И что мне с ними теперь делать? – Верните в магазин или подарите какой-нибудь даме. Не поверю, что у вас нет дамы. – Боюсь, она не поймет такого подарка. Он ей покажется грошовой безделушкой. – Тогда секретарше. – Еще чего! Она может решить, что я хочу с ней спать… Видимо, положение безвыходное. Алиса, прошу, возьмите их, вам они так пойдут… – Нет. – Как угодно, – он спрятал мешочек в карман. – Ничего, еще наступит момент, когда вы примете этот знак внимания, я уверен. Вы что, злитесь на меня за вчерашнее? – Я ни на что не злюсь, Святослав Игоревич. Так куда мы сегодня двинем? – Опять по городу, я думаю… – Хорошо, только схожу в номер, я забыла темные очки. – Жду вас в холле. Алиса поднялась к себе и, едва войдя, увидела на столе букет красных роз. Цветы были крупные, свежие, словом, восхитительные. Старается Светик, усмехнулась она и подошла понюхать розы. И вдруг заметила среди цветов – а их было пятнадцать, Алиса сосчитала – конвертик. Она вытащила карточку. «Иоахим Ротшедель». На обратной стороне карточки по-английски было написано: «Самой красивой рыжей женщине, какую я когда-либо видел». Ну надо же, засмеялась Алиса, взяла очки и спустилась в холл. Курбатова не было. Подожду, решила она, и тут ей в голову пришла одна мысль. Она направилась к портье и на своем неважном английском спросила, уехал ли уже господин Ротшедель. – Ротшедель? Но у нас нет постояльца с такой фамилией, вы ничего не спутали? Алиса, не полагаясь на свое произношение, вытащила из сумки визитку и показала портье. Тот огорченно покачал головой. – Увы, ничем помочь не могу. Этот господин, по-видимому, остановился в другом отеле. – Извините. Ну конечно, Светик все наврал, а впрочем, это неважно, я окончательно поняла, что у меня с ним ничего не получится. – Алиса, простите, заставил вас ждать! – Ничего страшного. Погода была чудесная, город тоже не стал хуже, и постепенно к Алисе вернулось хорошее настроение. – А что, этот господин Ротшедель как-то особенно западает на рыжих баб? – спросила она как бы между прочим. – Вы заметили, да? Он вас просто пожирал глазами. – А если б я была брюнеткой или шатенкой? Он бы на меня не клюнул? – Может, и я бы на вас не клюнул, будь вы другой масти, – рассмеялся Курбатов. Он, похоже, решил сменить тактику – теперь он все время держал Алису под руку, старался незаметно дотронуться до нее. Но от нее это не укрылось. – Святослав Игоревич, вы теперь решили физически воздействовать на мои рецепторы? Так, кажется, это называется? Он отдернул руку: – Алиса! – Предупреждаю, это не имеет смысла. Возможно, вы сочтете меня ненормальной, но меня это не заводит. – Тогда скажите, что вас заводит? Она посмотрела в его безусловно красивые карие глаза и ответила: – Родная душа. В понедельник после работы все собрались у Таты. Главной темой конечно же было замужество Берты Яковлевны. – Понравился тебе Лаци, Давыдовна? – сразу спросила Иришка. – Я прямо-таки проперлась, когда мама мне сообщила! Во кайф! – Ну что за язык! – простонала Тата. – Ты же умеешь говорить нормально. – У меня нет слов, мамочка! Такой прикол! – А что ты вообще тут делаешь? Ты же собиралась идти к Машке? – Пойду, пойду, не волнуйся, ты же при мне им не расскажешь про Степаныча… – Ирка, ты, по-моему, забываешься! – беспомощно всплеснула руками Тата. – Убирайся! – Уже! Она умчалась. – Что такое ты должна нам рассказать? – заинтересовалась Соня. – Да ерунда это… – покраснела Тата. – Нет, совсем не ерунда, – засмеялась Алиса, – меня не обманешь! Вон глаза как блестят, и улыбка такая мечтательная… У вас что-то было? – Было… – Ну и как? – деловито осведомилась Соня. – Хорошо, – смущенно пробормотала Тата. – Нет, девочки, просто потрясающе! Я даже не подозревала… И вообще, он, похоже, меня любит, вы можете себе представить? И я, кажется, тоже… Сама не понимаю, как это получилось… Он каждый вечер звонит, и мы все никак наговориться не можем. Мне так с ним легко, просто, и в то же время я волнуюсь, но это приятно… И он уже зовет меня замуж. – Уже? Выходи, даже не раздумывай! – воскликнула Соня. – Между прочим, вчера Антонина Михайловна спрашивала про тебя и про Олега. Ей сразу все стало ясно. – Неужели сразу проунькала? – удивилась Алиса. – Вот тетка… – Кстати, девочки, я подозреваю, что мамино замужество – ее рук дело. Она, видимо, внушила маме, что надо соглашаться на предложение Лаци… Знаете, он на нее так влюбленно смотрит. Алиска, а как твоя поездка? – Ну с точки зрения любви – полный ноль. А Прага – чудо! И еще про твоего Гущина, Татка, я кое-что узнала. Алиса пересказала свой разговор с подвыпившей Жихаревой. Тата слушала со смешанными чувствами и вдруг хлопнула себя по лбу: – Алиса, Соня, до меня, кажется, дошло… – Что дошло? – Ну конечно, я что-то ощущала, но не могла понять… Но теперь я не сомневаюсь. Только не знаю, как это проверить… И что будет… – Да ты можешь яснее выражаться, черт побери! – не выдержала Алиса. – Девочки, знаете, почему он забрал у меня рукопись? Он испугался! Испугался, как бы я не догадалась, что это не он написал. – Как – не он? – ахнула Соня. |