Онлайн книга «Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия»
|
Когда они подъехали к дому, Соня замялась. Но потом решительно вытащила кошелек. – Не вздумай! – предупредил Лева. – Но ты же этим живешь! – Не волнуйся, я заработаю! И не верещи, я с тебя все равно не возьму! – Ну как хочешь… Тогда знаешь что? У меня возле работы есть симпатичное кафе. Я приглашаю тебя туда. Поужинаем как-нибудь. – Нет, я за счет женщин по кабакам не хожу. И не чувствуй себя обязанной, очень тебя прошу. Я тебе непременно позвоню, и мы что-нибудь придумаем. Все. – Договорились. Спасибо, Левка! – На здоровье. Соня чмокнула его в щеку и выскочила из машины. Едва она взбежала на свой второй этаж, как дверь квартиры распахнулась. – Ну наконец-то! Сколько можно таскаться! – Мама! – Ты посмотри, на кого ты похожа! Пальто все в грязи! – Подумаешь! Оно же кожаное, отмоется! – Оно-то отмоется! А вот ты… – А что – я? Я тоже отмоюсь! – Не надо все понимать так буквально! Не все можно отмыть в ванной! Опять звонил твой мерзавец! – Мамочка, тебе не надоело? – добродушно проворчала Соня, стаскивая ботинки. – Мне не может надоесть называть мерзавца мерзавцем! Не может! – Хорошо, пусть. Ну и что он сказал? – Он ничего не говорил, он просто бросил трубку, когда услышал мой голос. – А может, это не он? – Он, он! Знаю я его манеру! Он, если тебя нет, звонит регулярно каждый час и швыряет трубку! Но я ему все выложила, что о нем думаю! – Придется, наверное, купить сотовый телефон. – Еще не хватало тратить деньги на этого мерзавца! Совсем дура. Ну как там Тата? – без всякого перехода спросила вдруг Берта Яковлевна. – Жива. – Господи, ну почему все нынешние мужчины такие мерзавцы? – А раньше они не были мерзавцами? – улыбнулась Соня. – Были. Но не все. А теперь все. Твой папа, например, мерзавцем не был. Но он так рано умер… Впрочем, может, поживи он еще, тоже стал бы мерзавцем. – Мама! – Что – мама? Что – мама? Просто я знаю жизнь. В отличие от тебя! Кто тебя привез? – Левак! – Левак? И ты опять села вперед? Ну разве ты не идиотка? Сколько раз я тебе говорила! – Мама, это был… Таткин сосед, который подрабатывает извозом. Так что мне нечего было бояться. – Все равно дура! Ты можешь себе представить, сегодня на Митковой был такой уродливый костюм! У нее в нем плечики такие узюсенькие, фу! Есть хочешь? – Нет, мама, не хочу! Татка меня накормила. – Значит, она и сама поела? Это хорошо… А то она в последнее время располнела, наверное, думает, что Илья из-за этого ушел, и теперь, чего доброго, решит морить себя голодом. А сейчас ей нельзя этого делать. Ей нужны силы. Да, еще Алиса звонила. Я сказала, что ты у Татки. Она туда не звонила? – Нет. – Хорошая девочка. Молодец, но тоже дура. Хоть и с принципами. Даже еще дурее тебя. Ты по крайней мере с этим мерзавцем иногда спишь, а у нее давно никого нет. Соня с любовью смотрела на мать. – Что ты на меня таращишься? Я хоть и стоматолог, но все-таки врач, и знаю, что женщинам, к сожалению, нужны эти мерзавцы… Ладно, я иду спать! Мне завтра рано на работу. Отделалась малой кровью, подумала Соня. Почему-то от встречи с Левой у нее исправилось настроение. Хотя радоваться, собственно, нечему. Одинокий, безденежный мужик с дочкой в Америке, к тому же он никогда ей не нравился. И вряд ли понравится сейчас. И вовсе не в деньгах дело. Просто он так явно по этому поводу комплексует. Кстати, вполне возможно, он и не позвонит ей. Ну и пусть. А все равно приятно было встретить кого-то из той жизни, студенческой… Лева Серафимович был старшим братом ее однокурсницы Леночки, удивительно милой и умной, которая в двадцать два года умерла от прозеванного врачами воспаления легких. Левка прибился к их компании, когда они учились на втором курсе химфака МГУ. После смерти Леночки он некоторое время еще по инерции звонил иногда, а потом совсем пропал. И вот эта встреча… Что-то подсказывало Соне, что она будет иметь продолжение. Хотя зачем ей еще один комплексующий из-за потери статуса мужик? Хватит с нее и Славика. Но тем не менее в душе появилась какая-то теплая точка. Пока только точка – это не страшно. И Соня спокойно уснула. На следующий день она ждала звонка. Но Лева не объявился, а через неделю она уже перестала ждать. Это не было большим разочарованием, нет, просто еще одной крохотной зарубкой на сердце стало больше. Подумаешь, велика важность! – Алиса Витольдовна, прошу вас, задержитесь немного! – сказал директор телекомпании, когда закончилась очередная планерка. – Слушаю вас, Юрий Юрьевич. – Алиса Витольдовна, голубушка, что это с вами? Создается впечатление, что вы буквально не выносите Воронина. – Не выношу! – кивнула Алиса. – И, собственно, даже не намерена это скрывать. – Простите меня, это что-то личное? – Личное? – взвилась Алиса. – Боже меня сохрани! Я просто не могу видеть этого бездельника! Он же только симулирует деятельность! Я не хотела этого говорить, но вы сами спросили… – Алиса нервно сжимала и разжимала пальцы сплетенных рук. – Да, спросил, потому что мне не хочется дрязг и скандалов. Я, безусловно, знаю, что Валентин Иванович не самый усердный труженик, но… Понимаете, когда иной раз бывает нужно… как говорится, для представительства… он весьма полезен. – Юрий Юрьевич, в моем департаменте не так много народу, чтобы я могла держать человека с чисто декоративными функциями. Он получает зарплату вдвое большую, чем Люся, а делает в пять раз меньше, чем она, и к тому же еще старается как-то ей напакостить, возложить на нее ответственность за свои промахи и все в таком роде. Знаете, мне очень неприятен этот разговор. – Признаюсь, мне тоже. И я хочу спросить вас напрямик: вы требуете, чтобы я уволил его? – Юрий Юрьевич, помилуйте, я ничего не требовала, я молчала. Юрий Юрьевич рассмеялся: – Вы молчите так выразительно, что от вас буквально искры сыплются. Алиса Витольдовна, голубушка, потерпите еще немножко, а? Это моя личная просьба. Мне не хотелось бы его увольнять. Сейчас трудное время, у него все-таки семья… Но обещаю вам, через два месяца я вас от него избавлю. – А что будет через два месяца? – Через два месяца он отсюда уйдет. Слово дzжентльмена! |