Онлайн книга «Клиника в роще»
|
– Может быть, ему не нравилось смотреть, как люди стареют? – предположила Вера. – Вот он и спасал их от старости. Единственным доступным ему способом. – Я тоже так думал, – отозвался Шевердук. – Убийство как акт милосердия… Но все это лишь наши с вами догадки. Мы должны помнить о двух вещах. Первая – перед нами сидит страшный убийца. Вторая – он очень опасен. – Есть еще третья вещь: перед нами сидит больной человек. И мы обязаны ему помочь. Как давно он в клинике? – Полтора года. На вид Часовщик сейчас практически безвреден. Но кто знает, что творится у него в голове? – Какой диагноз ему поставили? – Единственно возможный – аутизм. Вера посмотрела на Шевердука удивленно. – Вы хотите сказать, что вот этот человек – аутист? Шевердук едва заметно пожал плечами: – Мы применили несколько методик, пытаясь диагностировать заболевание. Но случай оказался слишком сложным. Можете считать его шизофреником, если вам так легче. Шевердук покосился на широкую спину Часовщика и вздохнул. – Если у парня и есть галлюцинации, то он ничего нам о них не рассказывает. Он не проявляет видимого беспокойства, с утра до вечера возится со своими часами и молчит. За те полтора года, что он находится у нас, не издал ни звука. Я даже не слышал, как он кашляет или чихает. Глаза Веры разгорались все ярче. – Что насчет альтернативной личности? – поинтересовалась она. – Мы не смогли зафиксировать ее наличие или отсутствие, – Шевердук заложил руки за спину и уставился на Часовщика. – То же касается и его основной личности – она никак себя не проявляет. Если в один прекрасный момент Часовщик заговорит и скажет, что является посланцем с Марса, я вынужден буду ему поверить. И знаете, я не просто поверю, а даже обрадуюсь, – добавил Шевердук мрачно. – Почему? Психиатр усмехнулся темными губами. – Потому что тяжело общаться с человеком, который ведет себя как каменная глыба. У типа только два естественных проявления – он ест и испражняется. – И, вероятно, спит? Шевердук сдвинул брови, глухо проговорил: – Так должно быть, но я никогда не видел его спящим. И не только я. Никто в клинике не видел Часовщика спящим. Он все время бодрствует. Вера наморщила лоб: – Каннигулярный сон? – Возможно. Но энцефалограмма это не подтвердила. Его мозг круглые сутки напролет пребывает в активном состоянии, в то время как сам человек больше похож на камень или деревянную колоду. Движутся только его пальцы. Некоторое время Вера наблюдала за пальцами Часовщика. Потом спросила: – Откуда у него часы? – Черневицкий распорядился выдать ему несколько циферблатов со сломанными часовыми механизмами, – ответил Иван Федорович. – Он их починил? – Да. Но его часы, в лучшем случае, ходят в обратную сторону, в худшем – лишены стрелок. – Интересный симптом, – заметила Вера. – Да, но слишком неопределенный, который можно истолковать десятью различными способами, а потому для диагностики не очень пригодный. И еще… Тут Шевердук сделал паузу и взглянул на Веру сквозь блеснувшие стекла очков. – Я не сказал вам главного. С сегодняшнего дня Часовщик – ваш пациент. Щеки Веры слегка порозовели. – Значит, я могу с ним поговорить? – в голосе девушки звучало нетерпение. – Конечно. – Отлично! До сих пор она никогда не сталкивалась с такими странными случаями и читала о них только в книжках по психиатрии. Ей едва удавалось скрывать возбуждение. Шевердук открыл замок пластиковым электронным ключом, распахнул дверь палаты и жестом пригласил Веру внутрь. Вера вошла и села в мягкое кресло. Теперь ее отделяла от Часовщика стена из небьющегося стекла с ровным рядком небольших отверстий, расположенных на уровне ее лица. – Близко к перегородке не подходите, – предупредил Шевердук. Он прошел к небольшой панели, вделанной в стену с кнопками и клавишами, и нажал на одну из кнопок. Стул, на котором сидел Часовщик, отъехал от стола, развернулся и плавно подъехал к стеклянной перегородке. «Чудеса техники», – усмехнулась Вера. Теперь они сидели с Часовщиком лицом к лицу. Часовщик не удивился, не поднял голову, он вообще никак не отреагировал на перемену своего положения. Лишь его толстые пальцы перестали двигаться и зависли в воздухе, как у игрушечного робота, у которого внезапно кончился завод. – Меня зовут Вера Сергеевна, – громко и отчетливо проговорила Вера. – Я – ваш новый лечащий врач. Часовщик снова никак не отреагировал. – Где вы научились ремонтировать часы? – спросила она. И вновь никакой реакции. Вера внимательно наблюдала за его лицом. – Знаете, а вы симпатичный, – сказала она вдруг, надеясь расшевелить его неожиданной репликой. – В наше время почти не осталось таких крупных и сильных мужчин. Никакой реакции. – Это на него не подействует, – прокомментировал Шевердук. – Два месяца назад мы делали ему пункцию. Боль невыносимая, а у него даже зрачки не расширились. Вера взглянула на Шевердука снизу вверх: – Не возражаете, если я проведу тестирование по методу Брагге? Иван Федорович пожал плечами: – С сегодняшнего дня он ваш пациент. Поступайте так, как считаете нужным. – Затем доктор, заметив смущение на лице Веры, усмехнулся и добавил: – «Здесь нужно, чтоб душа была тверда; здесь страх не должен подавать совета». Вера удивленно прищурилась. – Данте? Шевердук кивнул: – Песнь третья. У входа в ад. – Да-да, я помню. «Оставь надежду всяк сюда входящий» и все такое. Спасибо за доброе напутствие. И Вера снова повернулась к Часовщику… * * * Час спустя Вера вышла из дверей клиники. Настроение у нее было хорошее. Работа в клинике открывала самые широкие перспективы. Если удастся здесь «зацепиться», можно сделать отличную карьеру. – Вера Сергеевна! – окликнул ее кто-то. Вера обернулась и увидела, что ее нагоняет Тимур Альбертович Астахов. На его красивых губах играла очаровательная улыбка. Поравнявшись с Верой, он спросил: – Вы позволите вас проводить? – А разве вы уже закончили? – удивилась Вера. – Нет, но мне нужно слегка проветриться. Голова тяжелая. Прогуляюсь, подышу воздухом. |