Онлайн книга «Последняя загадка парфюмера»
|
– И о чем же? – Они б-беседуют о том, как можно победить время и обрести бессмертие. П-проблема Фауста. Вот смотри: Тильбох показывает на ключ, лежащий на столе, так? Глеб посмотрел на ключ и сказал: – Так. – Этим он, типа, говорит: у меня есть ключ от б-бессмертия. А смерть показывает на картину с монахом, так? – Так. – А на картине м-монах явно вызывает дьявола. Видишь, какие клубы дыма? Я прямо чувствую з-запах серы! Так вот, смерть показывает на это б-безобразие и говорит: «Глупый человечишко! Неужели ты и вправду решил, что дьявол, с которым ты заключил д-договор, поможет тебе победить меня? Твой ключ от бессмертия, на который ты так рассчитываешь, – п-просто жалкая, бесполезная игрушка. – Хм… – Глеб снова вгляделся в картину. – Ну а что ты скажешь о женщинах, зажимающих носы? – А вот это уже вне пределов моей к-компетенции, – сказал Петя. – Ты же знаешь – я никогда не мог понять женщин. Может быть, они тоже почуяли запах серы? Эти женщины явно не аристократки. А простой народ, в отличие от нас, интеллигентов, очень восприимчив ко злу. Итак, Тильбох решил, что он м-может победить смерть. Дьявол, с которым он заключил соглашение, вручил ему ключ от бессмертия. Сам собой напрашивается вопрос: где же тогда тот замок, который нужно открыть этим к-ключом? – И где? – поинтересовался Глеб. Давыдов почесал затылок и ответил: – А черт его знает. – Дельное замечание, – усмехнулся Корсак. – Может, тебе что-то прояснит история картины. Когда-то она принадлежала парфюмеру Генриху Брокару. Но во времена Брокара ключа на столе и вот этого монаха с чертом на стене еще не было. На столе стояла свеча в подсвечнике. Брокар ее закрасил и нарисовал на ее месте ключ. Ну не сам, конечно, нарисовал, а нанял для этого специального художника. – А на месте картины с монахом и чертом? – поинтересовался Петя. – Что было на месте картины? – Ничего, – ответил Глеб. – Просто голая стена. – Это т-точно известно? – Абсолютно. – Гм… – Петя положил небритую щеку на ладонь и нахмурился. – А женщины с носами там были раньше? – Да. Женщин Брокар не трогал. Петя улыбнулся: – Очень благородно с его стороны. Знаешь, что я д-думаю? Я думаю, в картине его привлекли именно они. Все-таки он п-парфюмер и привык иметь дело с запахами. Ну и сюжет разговора со смертью его, конечно, п-привлек. Не удивлюсь, если ван Тильбох был внешне похож на парфюмера Брокара. – В точку! – кивнул Глеб. – Они очень похожи. – Он уже успел это выяснить, только раньше никто не спрашивал. Петя улыбнулся: – Ну вот видишь. Думаю, твой Брокар д-долго разглядывал картину и постепенно н-начал находить в ней что-то общее с собственной ситуацией. Прибавь внешнее сходство Тильбоха и Брокара. В к-конце концов он решил, что картину ему послала сама судьба, онако она упустила кое-какие детали, и тогда Брокар нанял художника, чтобы тот д-дорисовал эти детали. Говоришь, на месте ключа была свеча в подсвечнике? – Угу. – А ты не думал, что эта свечка… ну или подсвечник может быть тем самым ключом? Ключом от ворот бессмертия! – Каким образом? – А я откуда знаю? – пожал Петя сутулыми плечами. – Я всего лишь скромный фотограф, а ты – известный журналюга. Тебе и к-карты в руки. Но я бы на твоем м-месте пристальней пригляделся к подсвечнику. – Постой-постой… – задумчиво проговорил Корсак. – А ведь у Брокара была коллекция масонских предметов. Он даже выставлял их на всеобщее обозрение. – Что ты г-говоришь! – Сегодня я листал каталог с той выставки и видел в перечне целую кучу старинных подсвечников. – Ну, вот видишь, – сказал Петя. – Получается, что Брокар увидел на к-картине этот подсвечник и вспомнил, что у него в коллекции точно т-такой же. Прибавь к этому внешнее сходство с ван Тильбохом. Тут бы и самый закоренелый скептик поверил в знаки судьбы! Глеб внимательно посмотрел на рыжего фотографа и сказал: – Давыдов, тебе кто-нибудь говорил, что ты гений? – Т-тоже мне открытие, – фыркнул фотограф. – Я всегда знал. Но мне приятно, что и ты наконец это з-заметил. Корсак склонился над сумкой и принялся в ней рыться. – Что ты там ищешь? – поинтересовался Давыдов. – Рентгеновские снимки картины, – ответил Корсак. Он достал из сумки пачку фотографий и протянул Пете: – Вот, посмотри. Давыдов внимательно всмотрелся в первый снимок, потом в другой – с увеличенным фрагментом стола. – Что ж, з-закрашенный подсвечник виден хорошо, – сказал он. – Интересная, кстати, форма: две п-переплетенные змейки. На твоем месте я был бы повнимательнее к масонскому следу. Эти ребята обожали тайны. А кстати, Брокар был м-масоном? – Недолго. Он рассорился с магистром, и его выгнали из ложи. – Ясно. А в отместку он выставил т-тайные атрибуты на всеобщее обозрение. Хорошая месть. – Возможно, все было наоборот. Брокар выставил коллекцию на обозрение, и за это его выгнали. – М-может, и так, – согласился Петя. – В любом случае тебе стоит покопаться в грязном масонском б-белье и поискать этот подсвечник. Тут вот и Святое Писание на столе лежит. А это, между прочим, один из масонских символов. – И в кого ты такой умный? – насмешливо поинтересовался Глеб. – В папу, – так же насмешливо ответил Петя. Но вдруг лицо его напряглось, словно он только сейчас что-то понял. – П-постой… – проговорил Петя. – Эту картину тебе оставил Витька Фаворский? – Да. Перед самой смертью. – И ты д-думаешь, что его смерть как-то с ней связана? – Хотел бы я, чтоб так было. Давыдов нахмурил рыжие брови: – Собираешься выжулить за историю с картиной сотню-другую б-баксов? – Бери выше, – сказал Глеб. – Если я докажу, что Фаворский был замешан во что-то грязное, я огребу большой куш. – Но ты ведь, кажется, дружил с Фаворским? – сухо поинтересовался Петя. – Угу. – А теперь хочешь облить его имя г-грязью? Ну ты и свинья, К-корсак. Глеб усмехнулся: – Я журналист, Петя. Журналист до мозга костей. И мне очень нужны деньги. – А кому они не нужны, щелкопер? – Не читай мне мораль, малыш. Можно подумать, ты сам ангелок. Я-то помню, как ты охотился на «приму-балерину» возле бани, когда узнал, что она ныряет голой в снег. Ну-ка скажи мне: чьи фотографии были опубликованы в «МК»? Скажешь, не твои? |