Онлайн книга «Борька, я и невидимка»
|
– Почему это я герой? – Ну как же! – кричит он. – Конечно, герой! Ведь ты танкистом будешь? Я говорю: – Почему это танкистом! Даже и не думал про танкистов. Папа мне подмигивает: «Помолчи, Костя». Я ему тоже подмигиваю: «Ладно, помолчу». А знакомый все спрашивает: про отметки и сколько я голов забил. Уж лучше не спрашивал бы, если не знает. Я в футбол не играю, а в шайбу. Мы и летом на асфальте в шайбу играем. А он все добивается, чтоб я ему ответил про героя и когда я в космос полечу. Тогда я на кухню ухожу. Вообще с ними неинтересно разговаривать. Не со всеми, конечно. С Владимиром Ивановичем – пожалуйста, он веселый. С Алексеем Ивановичем – пожалуйста, он честный. И с Линой Львовной – она всегда слушает и не перебивает. Ей про что угодно можно рассказывать. А толстый директор мне не понравился. Он нас орлами называл, а ведь это тоже вроде героев. Наверно, никаких станков он нам не даст. После уроков мы с Борькой стали кричать, чтобы ребята остались. Они сначала не хотели, но я сказал, что мы чего-то про станки знаем. Борька вышел к доске и сказал, что у нас сегодня не собрание, а просто так. Я когда услышал, что «просто так», меня будто что-то толкнуло. Я хотел сказать: «Если просто так, то нечего оставаться». Это я по привычке. Но я сразу вспомнил, что сам уговаривал ребят остаться. И ничего не сказал. А то был бы один смех, и ничего бы не вышло. Борька сказал ребятам: – Давайте сходим на завод. Попросим, чтобы нам хорошие станки дали. Они ведь обещали. А ребята закричали: – Он все равно не даст! – Нас на завод и не пустят! Тогда я тоже крикнул: – А вы пробовали – пустят или не пустят? – А ты пробовал? – Не пробовал, – говорю я. – Значит, нужно попробовать. Нужно бороться, чтобы станки были. – Ты языком только можешь бороться, – вставила Милка Орловская. У меня даже голос охрип от удивления. Не оттого, что она про язык сказала, – это все говорят, – а потому, что она вообще рот раскрыла. Она только с девчонками шушукается. А меня она боится. Она ведь знает, что могу ее словами заговорить хоть до смерти. И я уже хотел сказать ей про мальчика и девочку. Но тут я подумал, что опять будет один смех, а станков у нас так и не будет. И я сдержался. Наверное, я все-таки очень выдержанный. Я на нее даже не посмотрел, как будто это муха пискнула. – Так что, – говорю, – пойдем или не пойдем? Одни говорят: «пойдем», другие – «не пойдем». Ничего не разберешь. Все кричат, спорят между собой – дадут или не дадут. А чего тут спорить? Нужно попробовать – и все. И вдруг я придумал. – Але! Ребята! – сказал я. – Если мы станки достанем, в шестом «Б» все лопнут от зависти. И сразу стало тихо. Шестой «Б» мы просто ненавидим. У нас в классе про шестой «Б» даже говорить воспрещается. За это пенделей дают. Они нас все время дразнят из-за пузырьков. Главное, что мы не виноваты. Из-за этого еще обиднее. В самом начале года мы собирали аптекарские пузырьки. Владик, наш пионервожатый, вызвал их на соревнование. А нам забыл сказать. Они набрали сто пятьдесят два, а мы всего восемь штук. Просто нам не повезло – в наших домах все какие-то здоровые, пузырьков не было. Да еще ребята не знали про соревнование – зайдут в одну-две квартиры, а больше не ходят. Я бы, если знал, в доме все лекарства вылил. У нас пузырьков штук десять. А так я даже и не ходил по квартирам. Я в шайбу играл. А теперь они нас дразнят. Главное, они придумали, чтобы все время про пузырьки говорить. Им говори что хочешь, а они – обязательно про пузырьки. – Ну и классик у вас, – говорят они. – Сплошные бездельники. Мы отвечаем: – Сами вы бездельники. У нас, например, Таланов сам приемники делает. Они говорят: – Это мы знаем. Приемники – конечно, хорошо. А вот как у вас с пузырьками? Мы отвечаем: – У нас Гера Попов – чемпион района по шахматам. Они говорят: – Верно. А как насчет пузырьков? Мы отвечаем: – У нас пять круглых отличников. А они говорят: – А пузырьков сколько? Просто замучили нас с этими пузырьками. Мы понимаем, что они нарочно говорят. Они видят, как мы злимся, и говорят назло. Но мы от этого еще больше злимся. И вот когда я сказал про шестой «Б», сразу стало тихо. Потом Дутов запыхтел: – Пых… пых… Шмелю – пендель. Дутов встал, чтобы дать мне пендель. Но его усадили на место и пригрозили, что опять под парту засунут. И все закричали, что нужно идти на завод. Борька сказал, чтобы подняли руки, кто пойдет. Ребята подняли по две руки. И мы договорились встретиться завтра около кино в половине десятого. Мы уже хотели уходить, и вдруг прибежал Владик: – А я думал, вы уже ушли, – сказал он. – Чего ж ты пришел, если думал? – спросил я. – Это не твое дело, Шмель! – сказал Владик. – Ребята, у меня важное задание. Завтра в десять часов вы пойдете на сбор пузырьков. Ребята прямо ахнули. У нас никто слова такого слышать не может – «пузырек». Я сначала даже подумал, что Владик нарочно говорит. – У т е б я важное задание? – спросил я Владика. – Ну да, важное. – Чтобы мы пузырьки собирали? – Ну да. Тебе, Шмель, непонятно? – Непонятно. Задание у тебя, а мы собирать будем. Вот ты сам и собирай. – Ты, Шмель, брось эти штучки, – сказал Владик. – Это пионерское поручение. – А ты пойдешь? – Я не могу, ребята. У меня завтра соревнование – за честь школы. – Ну тогда и мы не пойдем. – Ты говори за себя. Чего ты за весь класс говоришь! – Вот весь класс и не пойдет. Мы уже договорились… И тут ребята начали гудеть. Мы всегда гудим, если нам что-нибудь не нравится. Можно так гудеть, чтобы рта не открывать. Я посмотрел на Борьку и увидел, что он тоже гудит. И даже Вика. Только Дутов не гудел. Наверно, он боялся, что его назовут недисциплинированным. – Ну, ладно! – сказал Владик. – У вас есть председатель отряда. Вот он и будет отвечать. А мне некогда с вами разговаривать. – Подожди, Владик, – сказал Борька. – Ребята, тише! Все перестали гудеть. – Владик, – сказал Борька, – давай лучше не пузырьки. Хочешь, мы бумагу соберем? Или железо? Только не завтра. Завтра мы на завод идем. |