Онлайн книга «Большая книга ужасов 2012»
– Круглов, это ты подстроил? – спросила Аня. – У тебя счетчик с таймером, так? – Нет у меня никакого таймера… – А почему тогда свет погас? – зевнула Сомёнкова. – Это он, – негромко сказал Витька. – Это он. Он пришел. – Кто он? – спросила девушка. – Кто? Опять Бука? Хватит. До Хеллоуина еще далеко, а костюмы я сама делаю. Это ледяной дождь наверняка, по телевизору говорили. Лед налип на провода, вот все и обрушилось. – У тебя на все есть объяснения, – усмехнулся Круглов. – Ладно. А какие объяснения есть у тебя? Бука? Это все твои выдумки. И книжки такой нет, между прочим, где ты ее взял? – Есть, – возразил он. – Книжка есть, просто упоминание о ней в Интернете стерли. – Как в Интернете можно что-то стереть? – спросила она шепотом. – Ты не знаешь, есть такие особые программы… – Витька тоже перешел на шепот. – Это программа выключила свет? Или Бука, демон мести? Про демона Сомёнкова пропела зловещим голосом. Что-то грохнуло по крыше, скатилось по железной черепице и упало на землю. – Это… – она поморщилась. – Это значит, что началось. – Я погляжу, тебе совсем не страшно, – сказала Аня. – Не страшно. Мне совсем не страшно – я ведь не один. Страшно, когда один, а так… За окном мелькнула тень. Девушка вздрогнула. – Кто это? – Наверное, летучая мышь, – сказал Круглов. – Или сова. – Он хихикнул. – Или плащ. Тот самый, с дороги, – он ожил и теперь расхаживает. – Хватит, ладно? Витька услышал, что Сомёнкова напугана. – Хватит дурацких шуток, – попросила она. – Знаешь, мне уже как-то не по себе… – Ты это расскажи психологу-психопату, – усмехнулся парень. – Психологи, они… Зазвонил Анин телефон, модная в сезоне испанская песенка про застенчивого крокодила. – Ну вот! – сказала она. – Вот и все, протуберанец остыл. Связь появилась. Мне звонят… Девушка приложила трубку к уху. – Осторожно! – Круглов хотел перехватить ее руку, но не успел. Она приложила трубку к уху. – Да? – спросила Аня. – Говорите! Почему вы молчите? Если это глупая шутка, то… Сомёнкова замолчала. Нос у нее задергался, затем она отдернула трубку. Ухо было красным, точно к нему прикладывали не телефон, а раскаленную сковородку. Глаза у нее скосились к переносице, она поплыла в сторону и шлепнулась бы, наверняка шлепнулась бы, но Витька успел подскочить и поймать ее. Аня была без сознания. То есть не без сознания, а в припадке, она колотилась, дрыгала ногами, глаза уползли под лоб, рот перекосило. Кроме того, она прокусила губу и брызгалась теперь кровавой слюной. Круглов осторожно уложил ее на пол. Он никогда не имел дела с припадочными, кажется, им надо вставлять ложку в зубы – чтобы язык себе не откусили. Или чтобы он не завалился в гортань, совершенно точно парень не помнил. Попрыгал на кухню, схватил ложку. Представил, как будет вставлять ее в зубы Сомёнковой, как они начнут крошиться… Витька открыл холодильник. Газировка. Отец любил газировку во всех ее видах, еще с детского сада. Лимонад с батоном – самое вкусное, что есть на свете, всегда говорил отец. Однажды Круглов попробовал, и его едва не стошнило. Но газировки было много. Он схватил банку с вишневым крюшоном и вернулся в холл. Аня продолжала трястись на ковре. Это было… Уже не страшно. Это был настоящий ужас. Левую ногу у нее начало выворачивать в колене, пальцы на руках крючились, зубы кусали язык. Лунный свет приобрел синюшный оттенок, и от этого было еще хуже. Витька приблизился, взболтал банку, дернул за язычок, в лицо Анны ударила шипящая холодная газировка. Сомёнкова попыталась увернуться, но он не отпускал ее, поливал и поливал. Аня изогнулась в последний раз и замерла. Дышала спокойно. Глаза закрылись. Пальцы выпрямились. – Что это было? – прошептала она. – Не знаю, – ответил Круглов. – Ты ответила на звонок. Ты что-то услышала? Сомёнкова села, поправила кофту. – В чем это я? – спросила она. – Я мокрая какая-то… Ты чем меня полил? Круглов, ты дурак… – Вишневый крюшон, – объяснил парень. – Понравилось? – Нет. Она стала отряхиваться и ругаться – крюшон был сладкий и липкий. – Что ты там услышала? – повторил Витька. – Где? – Анна, не тупи. По телефону. Девушка потрогала ухо, отдернула руку. – Болит, – сказала она. – Как кислотой помазали… – Что ты там услышала? – повторил Круглов. – Ничего, – ответила Сомёнкова. – Там была… Она поглядела на телефон. Лицо у нее начало скашиваться… – Еще лимонада? – спросил Витька. – Нет. Просто там… Я не знаю! Аня заплакала. – Я не знаю! – заорала она вдруг. – Не знаю! Не знаю! Не знаю! Витька плеснул в нее остатками из банки. Сомёнкова замолчала. – Не знаю… – повторила она уже негромко. – Там… Убери его! Она указала на мобильник. Телефон продолжал лежать на ковре, погрузившись в мягкий ворс. – Я его больше не возьму, – сказала Аня. – Не хочу… Круглов осторожно пнул мобильник за диван. Они сидели на полу в холле, глаза привыкли к темноте, Витька оглядывал холл. Стены за эти дни промерзли окончательно, по обоям темными прожилками струился лед, отчего парню казалось, что по стенам поползли вены. Сомёнкова кашляла. У нее болело горло и голова, Круглов схромал на кухню и принес воды. Попили. – Что делать будем? – спросила девушка. – Мне уже домой надо давно, родители меня прибьют… – Лучше не выходить, – сказал Круглов. – Поверь, лучше отсюда не выходить. – Почему? – Тебе одного телефона мало?! – Нет… – Аня потрогала ухо. – Лучше досидеть до утра. К тому же я… – Он похлопал по ноге. – Я вряд ли далеко уйду. Витька поднялся. – А вообще… Он поглядел часы с фосфорными стрелками. – Скоро уже… – сказал он. – Что скоро? – Двенадцать, – Круглов указал на часы. – А потом все начнется по-настоящему. – По-настоящему? – Ага. Он подал Ане руку. Она поднялась с пола. – Я тупо устал, – сказал парень. – Очень и очень устал. Я ничего не соображаю… то есть плохо соображаю, как на морозе… Он с каждым днем подходил ближе и ближе, сегодня он будет здесь. |